Было сооружено по плоту для каждого из трех главных семейств. Сначала хотели устроить один общий, но потом нашли это неудобным: река местами могла оказаться слишком узкой для прохода такого громадного плота. Соединить их в один рассчитывали, когда достигнут Лимпопо.
Плоты эти были шириною в одиннадцать, а длиною более сорока футов. Бревна плотно соединены между собою и крепко связаны гибкими лианами, известными среди боеров под названием "баавиан-тув" и в изобилии росшими в окрестностях мованы.
Голландское название баавиан-тув значит "веревка павианов". Это ползучее растение, с длинными стеблями и сердцевидными листьями, чрезвычайно крепко. Боеры часто употребляют его в виде каната. Наши переселенцы и ранее были знакомы с этим растением и часто пользовались им.
На заднем конце каждого из плотов был устроен полукруглый шатер, разделенный на две части: для мужчин и для женщин. Для слуг возвышались в переднем конце шалаши из тростника и листьев. Посредине стояли громадные ящики, наполненные имуществом переселенцев. Все ящики были покрыты шкурами убитых зверей. Для стряпни имелись прекрасные очаги, устроенные из горшечной глины.
Таким образом, плоты были снабжены всем необходимым для продолжительного путешествия, и не было надобности приставать к берегу, кроме разве что для прогулки.
Когда все было готово к отплытию, Карл де Моор стал недоумевать: какое из трех семейств просить о приюте для него и сына?
- Карл, что же вы не идете?! - крикнул ему Ян ван Дорн. - Идите скорее к нам.
- И вы... примете нас? - смущенно пробормотал Моор.
- А вы смеете об этом спрашивать? Конечно! Вы обязательно должны находиться с нами. Пит не может более жить без Лауренса, а мне трудно обойтись без вас. Идите же, нечего церемониться! Лауренс давно уже здесь и ждет вас.
Проговорив это со свойственным ему добродушием, Ян ван Дорн подал Моору руку, чтобы помочь ему взойти на плот, и сделал последние распоряжения относительно отплытия.
Когда снялись с якоря и вывели плоты на середину реки, бааз снял шляпу, махнул ею и громко крикнул:
- Ну, теперь с Богом!
Флотилия плавно поплыла вдоль реки.
- Прощай, мована! - проговорила Катринка, сделав рукою прощальный жест гигантскому дереву, два раза уже служившему приютом для колонии переселенцев.
- Счастливого пути, Катринка! - сказал Пит, перебравшийся на плот семейства Ринвальд, чтобы "проститься" с молодою девушкою, потому что приходилось ехать врозь. - Знаете ли, я очень признателен моване: под нею мне пришлось пережить лучшие минуты своей жизни.
Катринка смутилась и замолчала, но ведь известно, что иногда молчание бывает красноречивее всяких слов.
- А что касается испытаний, доставшихся на нашу долю в этой местности, продолжал Пит, - то мне кажется, что они только ярче оттенят наше будущее благополучие, во что я твердо верю.
- Пока мы все живы и здоровы, нам нечего бояться, - дружески заметил Клаас Ринвальд, вслушивавшийся в разговор молодых людей. - При всех наших несчастьях, никто из нас самих не пострадал, а это главное. Потеря скота, конечно, очень печальна, но поправима, а вот если бы, избави Бог, кто-нибудь из нас погиб, тогда, действительно, было бы страшное несчастье... Будем же надеяться па Бога и просить Его, чтоб Он и впредь сохранил нас, как хранил до сих пор.
- А знаешь, папа, - сказала Катринка, - ведь ехать на плоту несравненно приятнее и удобнее, нежели тащиться по пескам карру.
- Еще бы! - воскликнула Мейстья. - Путешествовать по воде просто удовольствие. В особенности хорош способ передвижения наших слуг. Право, я завидую теперь им - в такую жару они наполовину в воде.
- Ага! - произнес Пит. - Вы поняли теперь преимущества их водяных коней. А помните, как вы и Катринка вчера смеялись над ними?
- Зато теперь сознаем нашу ошибку и каемся в этом, - просто сказала Катринка. - Немудрено, что мы не поняли употребления предметов, виденных нами первый раз в жизни, очень странных и смешных на первый взгляд.
- Да, эта выдумка очень недурна и делает честь темнокожим, - заметил Пит. - Посмотрите, как они веселятся, точно дети!
Действительно, с боков плотов слышался оживленный веселый смех и виднелись фигуры людей, барахтавшихся в воде. Это была настоящая водяная кавалерия, державшаяся на так называемых "водяных конях".
Представьте себе ствол кокер-боома, снабженный на одном конце крепко приделанным деревянным шкворнем длиною дюймов в пятнадцать, - вот вам и все немудреное устройство "водяного коня".
Кафры часто пользуются этим своеобразным способом передвижения по воде, в особенности, когда им приходится сопровождать переправляющихся через реки волов или баранов. Плывя возле стада, они ободряют боязливых животных и помогают маленьким телятам и ягнятам, которым без посторонней помощи трудно переплывать значительные реки.
Таких стволов тут плыло множество, и на каждом из них полулежал и полусидел верхом кафр или готтентот. Одною рукою пловец цеплялся за шкворень, другою балансировал для сохранения равновесия, а ногами действовал вместо весел и руля.
"Водяные кони" могли плыть быстрее плотов, и их седоки забавлялись тем, что старались перегонять друг друга.
Благодаря этим интересным "коням", плоты не были чересчур нагружены, а темнокожие спутники переселенцев не страдали от зноя.
Начало путешествия было очень весело, да и впереди не предвиделось ничего дурного.
Грэ, обезьянка Катринки, конечно, не была оставлена под мованою. Молодая девушка была слишком привязана к этому маленькому животному, чтобы покидать его на произвол судьбы. Когда ее спрашивали, за что она так любит этого черного уродца, молодая девушка говорила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52