Больше того, я видел на вершине чащу вечнозеленой растительности - похоже на сосны и можжевельник; и по опыту знал, что там можно собрать богатый урожай для изучения естественной истории.
Мы поехали вверх по усеянной булыжниками расселине. Подъем оказался довольно трудным. Тем не менее мы добрались до вершины, и тут я был вознагражден за предпринятые усилия. Вершина оказалась совершенно ровной площадкой в несколько сотен ярдов в длину и столько, же в ширину, поросшей самыми разнообразными деревьями, но главным образом карликовыми кедрами и веерными пальмами, среди которых росли и древовидные юкки. В ветвях перелетали птицы, которых я раньше не встречал; особенно заинтересовал меня мексиканский дятел, который устраивает гнездо в высоких полых цветочных стеблях американской агавы.
Меня так заинтересовали эти орнитологические наблюдения, что я решил всю ночь провести на вершине.
Благодаря предусмотрительности дона Дионисио, Гринлиф прихватил с собой полную корзину еды; а для лошадей было достаточно травы между деревьями. Они напились из небольшого пруда у нижнего края расселины, а если захотят пить еще, можно срезать толстый ствол огромного мелокактуса, которые растут повсюду, и они утолят жажду.
Побродив с ружьями и набрав много образцов различных птиц - они оказались почти такими же ручными, как домашняя птица, и не подозревали об опасности, - мы выбрали место для ночевки и принялись разжигать костер. Место находилось вблизи края вершины, у склона, выходящего на обширную равнину, которую мы могли видеть во всех направлениях: на север, юг и запад. На западном горизонте виднелась темная горная полоска - сьерра; я знал, что это один из хребтов знаменитой Болсон де Мапими, одинокой закрытой долины, почти не известной современным мексиканцам; они осмеливаются посещать ее только под сильной охраной. Ибо это место обитания отрядов индейцев-bravos; здесь живут индейцы племени липанос, враждующие с мексиканцами, хотя и дружески настроенные по отношению к жителям Техаса.
Мы говорили об этих дикарях, с которыми Гринлиф был знаком. И в это время наше внимание привлек какой-то предмет внизу на равнине. Издалека небрежный взгляд замечал только крошечное красное пятно, выделявшееся на фоне зеленой травы. Но если приглядеться внимательней, можно было различить под этим красным пятном другое, большего размера и черное; это пятно перемещалось и, следовательно, было живым. Когда я достал полевой бинокль, пятно оказалось всадником в красной накидке.
- Дон Гиберто Наварро! - воскликнул я.
Гринлиф, посмотрев в бинокль, подтвердил мое заключение.
- Это он, - сказал проводник, продолжая смотреть в бинокль. - Конечно, не он один носит красную манья; но я узнал бы его лошадь из десяти тысяч. Лучшей лошади не бывает. Это молодой Наварро на пути в Сан Джеронимо - вы ведь сказали, что он туда собирался.
- Странно, что он так поздно, - небрежно заметил я. Солнце уже начало заходить. - Я слышал, как он сказал, что выедет рано, чтобы успеть на праздник в "Las Cruces".
- Не бойтесь, капитан, он вернется вовремя. Не позволит, чтобы красотка Беатрис - она его возлюбленная, знаете, - танцевала с другими парнями, а его бы тут не было. Можете поверить мне на слово, он будет в "Las Cruces" до Рождества.
- Но как это возможно? Праздник завтра, а ему еще далеко до Сан Джеронимо. Еще тридцать миль, не правда ли?
- Правда; но с такой лошадью это ерунда. Она может сделать за день шестьдесят. Я видел, как она проходила и больше. Видите, как скачет?
Я снова поднес к глазам бинокль и направил на далекого всадника, который невооруженному глазу казался вместе с лошадью размером с божью коровку. Когда мы впервые ее увидели, лошадь двигалась медленно, но теперь перешла на полный галоп, очевидно, направляясь к роще высоких деревьев, растущих почти точно в центре равнины.
- Дорога на Джеронимо проходит прямо через этот остров леса, - заметил Гринлиф, указывая на рощу. - Там, в середине, ключ. Поэтому и растут деревья; оттуда вытекает ручей; его можно заметить по зарослям ив и тополей по берегам. Ха! А это что, интересно?
Пока он говорил, всадник въехал в рощу, которая, состоя из вечнозеленой растительности, сразу скрыла его из виду. Однако не это вызвало удивленное восклицание моего спутника: из группы деревьев что-то поднималось - по-видимому, клуб дыма. Почти сразу вслед за этим показался второй дымок, а немного погодя - и третий; все три находились на некотором удалении друг от друга. Я счел бы это выстрелами, но не слышал никаких звуков. Тем не менее я, как и проводник, знал, что на такой высоте несколько тысяч футов над уровнем моря - в разреженной атмосфере выстрел на таком расстоянии не слышен.
Пока мы рассуждали об этом странном явлении - синеватом дымке, который цеплялся за вершины деревьев - теперь я был уверен, что это дым от выстрелов, - что-то черное показалось из рощи и полетело по травянистой равнине, как ворон по ветру. Посмотрев в бинокль, я увидел, что это не птица, а лошадь, оседланная, с волочащимся поводом; но на спине у нее не было всадника!
Гринлиф, зрение которого было гораздо острее, разглядел это невооруженным глазом:
- Это были выстрелы, капитан, и один из них уложил Наварро. Бедняга! Мне его жаль. Но кто, во имя старого Ника3, мог это сделать? Я сказал бы индейцы, но это на них не похоже. Конечно, некоторые из них пользуются огнестрельным оружием, особенно липанос; должно быть, это они. Кто еще?
У меня были свои подозрения относительно "кто еще"; но, как и раньше, я сохранил их при себе.
По-прежнему в бинокль я стал смотреть на рощу со всех сторон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9