Она покрывала лишь небольшой участок равнины, всего два или три акра; и никто не смог бы незаметно из нее выйти.
- Что ж, капитан, - продолжал мой проводник, - если там краснокожие, нам нужно позаботиться о своих скальпах. Чем быстрее мы погасим костер, тем лучше. Зря мы его разожгли!
Я вздрогнул, услышав эти слова: они имели смысл; торопливо отложив бинокль, принялся помогать Гринлифу гасить огонь. Воды у нас не было, но, к счастью, прутья еще не занялись, и жителю равнин тяжелыми кожаными сапогами скоро удалось затоптать искры, и даже тоненькой струйки дыма больше не поднималось над нашим костром.
Удовлетворенные сделанным, мы вернулись к краю утеса и снова стали смотреть на лесистый "остров", как назвал его Гринлиф.
Я опять внимательно осмотрел рощу в бинокль, но никакой перемены не увидел: все казалось, как всегда; на просторах равнины больше не видно было черной лошади без всадника. Может, она ускакала назад в рощу? Или скрылась за скалистыми выступами на севере, через которые, подобно нам, прискакала сюда.
- Ха! А это что? - закричал Гринлиф, который невооруженным глазом, казалось, видел лучше, чем я в бинокль.
- Что?
- Смотрите туда, капитан!
Я посмотрел и успел заметить, как с южной стороны рощи выехал на черной лошади всадник в алой накидке! Он скакал быстрым галопом, как будто его задержали и он торопился наверстать время. Конечно, это был дон Гиберто, направляющийся в Сан Джеронимо.
Мы со смехом снова разожгли костер; Гринлиф посмеивался над собственным страхом перед индейцами; мы оба испытывали облегчение, увидя, что молодой Наварро жив. Теперь объяснились выстрелы и другие обстоятельства, которые показались нам странными. Мой проводник знал, что дон Гиберто достаточно американизирован, чтобы иметь с собой револьвер кольт; въехав в рощу, он вспугнул какое-то животное - может быть, пуму или ягуара - и трижды в него выстрелил. Третьим выстрелом, наверно, убил. Но, спешиваясь, забыл привязать лошадь; она испугалась и поскакала назад; потом передумала и вернулась к хозяину, пока мы гасили свой костер.
Таково было правдоподобное объяснение, данное проводником; мне оставалось только согласиться с ним. Как иначе объяснить это странное происшествие?
* * *
Мы поужинали и легли спать, больше не думая о случившемся. Нам теперь хотелось как можно раньше уехать с Зачарованной горы и вернуться в "Las Cruces" к началу праздника. Дон Дионисио обещал познакомить меня с некоторыми cosumbres de Mexico (мексиканскими обычаями).
Глава V
ГАЛОП РАДИ ЖИЗНИ
С первыми лучами рассвета мы были на ногах, оседлали лошадей к уже собирались садиться верхом, когда Гринлиф, посмотрев на юг, заставил меня еще раз вздрогнуть своим неожиданным восклицанием. Теперь это было не просто "Ха!", а несколько фраз, коряво-комичных и слегка богохульных, тем не менее с серьезным содержанием.
- Господь и ножницы! Смотрите туда! На этот раз индейцы - верно, как выстрел!
На южном краю равнины виднелось облако пыли, а под ним цепочка черных точек; только привычный взгляд проводника смог узнать в них всадников. Посмотрев в бинокль, я понял, что они скачут очень быстро, а к тому же заметил и то, чего не разглядел проводник: перед этим стремительным строем, намного опередив его, скачет одинокий всадник в алом.
Теперь Гринлиф тоже увидел его и воскликнул:
- Клянусь Господом, дон Гиберто! И его преследует отряд краснокожих!
Так и есть. Я ничего не ответил, но с бешено бьющимся сердцем продолжал следить за погоней.
Когда мы увидели его впервые, всадника отделяли от преследователей по крайней мере полторы лиги, и Гринлиф подбадривающе воскликнул:
- Не бойтесь за него, капитан: ему не угрожает ни малейшей опасности! Лошадь уберется с равнины раньше, чем индейцы доскачут до середины. Вот увидите.
Но я не увидел этого. Напротив, увидел, что преследователи не отстают, а догоняют. Постепенно, но довольно заметно разделяющие их четыре мили превратились в три. Проводник тоже заметил этот все сокращающийся интервал и сказал:
- Очень странно! Ничего не понимаю. Черная лошадь, должно быть, ранена: уж очень тяжело она идет.
Пока он говорил это, преследуемый всадник приблизился к роще - он явно хотел до нее добраться.
Но что это ему даст? Если надеется спрятаться, это не поможет и нанять минут. Толпа преследователей сразу прочешет всю рощу. Тогда зачем он к ней едет?
- Может быть, - предположил Гринлиф, - его лошадь хочет пить, и он думает, что потом она поскачет быстрее. Возможно. Все-таки что-то случилось с лошадью.
Преследуемый добрался до рощи; преследователи - теперь я ясно видел, что это индейцы, - еще находились в трех милях за ним. Скакали они не быстро; очевидно, лошади устали после долгой скачки; и тем не менее расстояние сокращалось. Всадник, добравшись до рощи, исчез в ней.
Долго ли он там пробудет? Мы напряженно ждали, когда он покажется снова. Прошло пять минут - достаточно, чтобы лошади вволю напиться; шесть... семь... по-прежнему ни следа... а черная когорта все ближе и ближе. Неужели он отыскал убежище среди деревьев, собираясь дорого продать свою жизнь? Или в отчаянии решил умереть? А может, лошадь, напившись, упала замертво?
- Ура! Он выехал! - воскликнул мой спутник, когда по другую сторону рощи показалось красно-черное пятно и заскользило в сторону "Las Cruces". Теперь посмотрим, стало ли легче лошади после питья, - добавил он.
Мы стояли молча и смотрели.
Мы надеялись, что преследователи задержатся в роще, чтобы обыскать ее. Но нет; они скакали широким фронтом; и не успел всадник в красной накидке отъехать на сто ярдов, как индейцы на флангах его увидели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9