Чтоб он пуовалился! Пуошу пуощения, мадам, за йезкость. Очень сожалею о пуоисшествии. Я путешествую инкогнито. Вы поймете, мадам, какое это пьепятствие – особенно в вашей стуане свободы, если ко мне будут постоянно обуащаться «ваша милость». Ужасное пьепятствие, увеяю вас!
– Несомненно. Я вас вполне понимаю, милорд.
– Спасибо, мадам! Очень благодайен вам за понимание. Но я должен попуосить вас об одолжении. Из-за глупости моего слуги я полностью в вашей власти. Я полагаю, что уазговаиваю с леди. Я вижу, что это так.
– Надеюсь, милорд.
– В таком случае, мадам, попуошу вас сохуанить эту маленькую тайну. Может, я пуошу слишком многого?
– Вовсе нет, сэр. Нисколько.
– Обещаете?
– Обещаю, милорд.
– Вы очень добуы. Сотня тысяч благодауностей, мадам! Буду вам вечно благодайен! Может, вы тоже будете сегодня на балу?
– Собираюсь, милорд. Пойду с дочерью и племянницей.
– Ах! Надеюсь, у меня будет удовольствие увидеть вас. Я здесь чужой и, конечно, никого не знаю. Пйиехал из любопытства, чтобы посмотйеть ваши национальные обычаи.
– О, сэр, вам не нужно быть чужим! Если хотите потанцевать и примете в качестве партнерш мою дочь и племянницу, я обещаю, что они обе с радостью примут ваше приглашение.
– Мадам, я покойён вашей щедуостью.
Диалог завершился. Пора было одеваться на бал. Лорд поклонился, леди низко присела, и с этим они расстались – в ожидании новой встречи при свете канделябров.

Глава IX
Перед балом

Терпсихора на модном курорте Нового света выглядит так же, как в Старом.
В бальном зале, куда допускаются не только лучшие люди , джентльмен-незнакомец найдет мало возможностей для танцевальных упражнений, особенно в заранее распределенных танцах. Когда тесный круг знакомых занимает все места и лучшие позиции на танцевальной площадке, когда зал заполняется и все стремятся танцевать, неудачник без знакомств обнаруживает, что на него никто не обращает внимания. Распорядители бала слишком заняты собой, чтобы помнить о почетных обязанностях, которые налагает на них розетка или лента в петле для пуговицы.
Когда дело доходит до общих танцев, у незнакомца появляется больше шансов. Здесь все определяется взаимным согласием двух индивидуумов, и незнакомец должен быть очень невзрачной личностью, если не найдет себе пару – девушку, вечно сидящую у стены в ожидании приглашения.
Такая атмосфера царила и в бальном зале Ньюпорта.
Молодой офицер, только что вернувшийся из Мексики, ощутил ее. Он по существу был б`ольшим чужаком в стране, за которую сражался, чем среди ее противников!
В обоих странах он был путник – полубродяга, полуавантюрист, и вели его в пути интерес и склонности.
Танцевать с незнакомыми людьми, вероятно, самое скучное занятие для путешественника; если только это не свободный танец, в котором легко знакомятся: моррис (Народный танец, в котором танцующие одеты в костюмы героев баллад о Робин Гуде. – Прим. перев.), маскарадный танец или фанданго.
Майнард знал или догадывался, что это справедливо и для Ньюпорта, как и повсюду. Тем не менее он решил пойти на бал.
Отчасти из любопытства, отчасти чтобы провести время; и немного потому, что возникала возможность снова встретить двух девушек, с которыми он так романтически познакомился.
С тех пор он видел их несколько раз – за обеденным столом и в других местах; но только на расстоянии и без возможности возобновить знакомство.
Он был слишком горд, чтобы навязываться им. К тому же они должны были сделать первый шаг, чтобы подтвердить знакомство.
Но они его не делали! Прошло два дня, а они ничего не сделали – ни на словах, ни письмом, ни поклоном или другим знаком вежливости.
– Что мне думать об этих людях? – спрашивал он себя. – Должно быть, самые настоящие… – Он собирался сказать «снобы», но остановился, вспомнив, что говорит о леди.
К тому же такое определение неприменимо к Джули Гирдвуд! (Он постарался узнать имя девушки) В такой же степени, как неприменимо оно к графине или королеве!
Тем не менее со всей своей галантностью он не мог сдержать легкого раздражения; оно становилось особенно острым, потому что везде, где он появлялся, оказывалась и Джули Гирдвуд. Ее прекрасное лицо и фигура повсюду преследовали его.
Чем объяснить ее равнодушие? Его можно даже назвать неблагодарностью.
Обещанием, которое он дал на верху утеса?
Вполне возможно. С тех пор он видел девушек только в сопровождении матери, дамы очень строгого вида. Может быть, тайну следует хранить от нее? И, может быть, именно поэтому девушки сохраняют расстояние?
Возможно. Ему было приятно так думать; тем более что раз или два он замечал на себе задумчивый взгляд темных глаз Джули; увидев, что он на нее смотрит, девушка тут же отворачивалась.
«Зрелище – петля, чтоб заарканить совесть короля» (Пер.М.Лозинского. – Прим. перев.), – провозгласил Гамлет.
Бал! Он позволит разгадать эту маленькую загадку, может быть, вместе с другими. Конечно, он встретит там всех трех: мать, дочь и племянницу! Странно, если бы у него не появилось возможности предстваиться; но нет, он должен полагаться на распорядителей бала.
И он отправился на бал; оделся со всем вкусом, какой позволяет мода – в те дни она была либеральна и допускала даже белый жилет.
Но только на краткое мгновение, подобное сверканию метеора: теперь все опять носят только черные.
Бальный зал открыли.
У входа в Оушн Хаус стали останавливаться экипажи, в коридорах этого самого избранного из всех каравансараев зашуршали шелка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110