– Довольно необычно – привязать к себе так женщину.
– Я низко оценил бы женщину, не способную на это.
– Ну что ж, – со смехом отвечает майор. – Мне кажется, это довольно трудно проверить. Если вы даже предъявите такое условие мисс Мейсон, как вы проверите, соблюдает ли она его; я предполагаю при этом, что вы умрете, исчезнете из мира.
– Ага! У меня есть план, с помощью которого я сумею проверить ее постоянство. В должно время я его обсужу с вами, Лоуренс. Мне понадобится ваша помощь в его осуществлении, и думаю, что могу на вас рассчитывать.
– Конечно, можете.
– Спасибо, спасибо! Я знал, что могу на вас положиться. Начнем операцию и сделаем первый шаг для проверки моей возлюбленной. Я сегодня увижусь с ней в последний раз, а в следующий…
– Когда будет следующий?
– Только когда я буду знать, что она выдержала испытание. Поэтому, майор, если у вас есть какие-то дела в Гаване, уладьте их сегодня. Завтра «Снежинка» отплывает.
* * *
Сала , или гостиная в испано-американском стиле, с крашеным и натертым полом, с окнами, открывающимися на веранду, с китайскими циновками вместе ковров – так прохладней, с дорогой элегантной мебелью, изготовленной из различных редких сортов древесины, с несколькими картинами в позолоченных рамах на стенах, и среди них – изображением святой девы, Мадонны, с ореолом вокруг головы, с распятием, прижатым к груди, – работы старого испанского мастера. Это гостиная в доме миссис Мейсон – в Гаване она известна как сеньора Мейсон, – расположенная в самом фешенебельном пригороде столицы Кубы. Картина с изображением девы Марии и другие признаки католической религии, которые заметны в помещении, показывают, что вдова английского купца, который был протестантом, все еще придерживается религии своих предков или вернулась к ней. Будучи кубинской креолкой, она, конечно, родилась католичкой и выросла в этой вере.
Недавно миновал полдень, и жаркое тропическое солнце, которому мешают прорваться спущенные жалюзи, освещает помещение неярким приглушенным сиянием. Однако света достаточно, чтобы разглядеть двоих: одна из присутствующих очень красивая девушка с явно испанскими чертами лица, но с кожей слишком светлой, чтобы быть чисто андалузской крови. Короче, она наполовину англичанка. Это Изабель Мейсон. Второй человек, находящийся в гостиной, сэр Чарлз Торнтон.
Они сидят рядом – она на диване, он на стуле поблизости – и заняты разговором, который ведут уже некоторое время. Судя по оживленным возбужденным лицам, разговор очень интересует их обоих. Но вот он приблизился к критической точке; баронет ближе придвигает стул, наклоняется и берет руку девушки, затем одевает ей на палец кольцо – знак обручения– и в то же время вопросительным тоном произносит:
– Вы обещаете быть мне верной? Обещаете, Изабель?
На это слова, произнесенные страстным лихорадочным тоном, следует столь же страстный ответ:
– Обещать? Но почему вы об этом спрашиваете? К чему вам обещания? Если вы во мне сомневаетесь, я готова поклясться.
– Я не сомневаюсь в вас, Изабель. Как я могу сомневаться, когда вы смотрите на меня с такой искренностью и любовью?
– Но зачем вам уплывать? И на такое долгое время? Больше года, вы говорите! О Чарлз! Если с вами что-то случится, какое-нибудь несчастье, это убьет меня.
– А меня убьет, если я вернусь и узнаю, что вы неверны.
– Опять сомнения! Чарлз, дорогой Чарлз, как вы можете? Почему вы так говорите? Неверной вам – никогда! В таком случае я не отпущу вас с простым обещанием! Вы получите мою клятву – мой обет. Клянусь!
С этими словами она встает с дивана и поворачивается лицом к изображению святой девы на стене. Опустившись на колени и перекрестившись, она одну руку прижимает к сердцу, другую протягивает к Мадонне и говорит:
– Матерь Божья! Будь свидетельницей моего обета! Если любовь, которую я испытываю к Чарлзу Торнтону, не будет принадлежать ему всю жизнь – после моей смерти не прижимай меня к своей святой груди!
Баронет наклоняется, обнимает девушку и поднимает ее; прижав ее к сердцу, осыпает ее губы дождем благодарных поцелуев.
Выпустив ее, он некоторое время стоит молча, почти жалея о своем замысле. Это может быть поспешно, неблагоразумно, даже опасно, как говорит майор. Однако вскоре решимость возвращается к нему; отбросив колебания, он в последний раз целует девушку и говорит:
– Адиос , моя возлюбленная Изабель! Бог поможет тебе сдержать твою клятву! – И с этими словами торопливо уходит.
– Мадре де Диос (Матерь Божья)! –шепчет девушка на языке матери. – Почему он меня покидает так надолго? Ай де ми (Горе мне)!
Слова ее закончиваются долгим вздохом, она снова поворачивается к картине, встает на колени и принимается молиться за его благополучное возвращение.
* * *
Яхта плывет по Нью-Йоркскому заливу мимо Стейтен Айленда, направляясь в гавань. Это «Снежинка» из Гаваны, благополучно прибывшая после недельного плавания. День отличный, и владелец яхты вместе со своим другом майором Лоуренсом сидит на юте. Сидят они на стульях, принесенных из капитанского салона, держат в руках стаканы с вином, а в зубах – сигары и наслаждаются великолепным видом, который предлагает Нью-Йоркский залив приплывающим и уплывающим.
– Если ветер продержится, – замечает баронет, – мы еще сможем выбраться в город и пообедать у Дельмонако.
Замечание показывает, что сэр Чарлз знаком со столицей западного мира; это на самом деле так: перед плаванием на Кубу он провел здесь несколько недель и много раз обедал в знаменитом ресторане Дельмонако.
– Сколько времени вы намерены провести в Нью-Йорке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9