— Вот я теперь какой молодец! — воскликнул негодяй. — Этот камзольчик как раз по мне, — прибавил он, любуясь отнятым камзолом, сидевшим на его длинной и тощей фигуре, как мешок, и с рукавами, далеко не доходившими до кистей рук. — А вы, сеньор «капитан», — обратился он к дону Корнелио, — наряжайтесь в мой… Он тоже вполне подходит вам. Не стесняйтесь, пожалуйста! Позвольте помочь вам.
И негодяй, при громком хохоте товарищей, стал напяливать на пленника свои грязные и вонючие лохмотья, которые тот, скрепя сердце, должен был надеть.
После этого пленника ввели на обширный внутренний двор. Посредине двора горели костры, вокруг которых во всевозможных позах было сгруппировано человек полтораста. Вдоль стен стояло столько же оседланных лошадей, перед которыми лежали кучи маиса; животные с видимым наслаждением пережевывали спелые зерна. Там и сям сверкали в пламени составленные в козлы пики, сабли, ружья и другое холодное и огнестрельное оружие.
Со страхом и трепетом смотрел дон Корнелио на этот разбойничий сброд. На него же самого никто не обратил никакого внимания: пленники здесь были самым заурядным явлением.
Один из сидевших около костра встал, подошел к Гаспачо и спросил у него:
— Что же это ты вернулся? Ведь тебя, кажется, капитан послал к…
— Да, — прервал гонец. — Но сначала он велел мне вместе с другими поймать здешнюю хозяйку. Она куда-то скрылась. Одни из здешних челядинцев говорят, что она удрала из гасиенды, другие уверяют, что муж спрятал ее где-то тут. Капитан, как я слышал, хочет сделать ему допрос… знаешь, с пристрастием. Когда капитан сам устанет, ему будет помогать супруга… Ведь она насчет таких допросов еще способнее… Капитан хлопочет для Бокардо, которому очень хочется заполучить эту красотку… А, может быть, и для самого себя, — кто знает? Ну, да это дело не наше…
— Ну и что же, вы так и не нашли ее? — полюбопытствовал бандит.
— Нет, хотя обрыскали весь лес около гасиенды. Беглянка не могла далеко уйти, но мы не нашли даже ее следов. Вот почему капитан думает, что ее скрыл где-нибудь здесь муж, и будет допрашивать его. Он уже знает, что нам не удалось найти ее. Мы так с пустыми руками и вернулись бы, если бы не подвернулся вот этот молодчик. Мне сдается, что это испанский шпион. Он так заврался, что даже назвался именем нашего славного поручика Лантехаса, который был убит испанцами в то время, когда мы под его началом штурмовали гасиенду бешеного полковника.
— Вот как! Ну, разумеется, шпион! — согласился собеседник Гаспачо и вернулся к своим товарищам.
Пока Гаспачо ходил узнавать, куда Аройо прикажет привести пленника, последний, находясь все еще на дворе, имел возможность слышать, как похвалялись разбойники, что они проникли в эту гасиенду обманом, впущенные туда самим ее владельцем, который теперь сам, его имущество и жена, когда отыщется, — все в их власти.
И действительно, дон Фернандо, сочувствовавший делу освобождения родины, не раз укрывал у себя инсургентов, снабжая их провиантом и деньгами. Так и в этот раз. Когда хорошо знакомый ему Аройо явился вечером в этот день в гасиенду Сан-Карлос, дон Фернандо, не подозревая злого умысла бандита, впустил его к себе со всей его шайкой. Сам хозяин и вся его гасиенда тотчас же оказались в полной власти разбойников, которые и принялись там хозяйничать по-своему. Когда дон Фернандо понял свою ошибку, было уже поздно исправить ее. Хотя у него немало было разных слуг, но все же далеко не достаточно против полутораста хорошо вооруженных отчаянных головорезов. И он поневоле должен был покориться своей участи.
— Капитан приказал привести шпиона прямо к нему, а вам пока оставаться здесь, — объявил возвратившийся Гаспачо своим товарищам, ожидавшим вместе с пленником его возвращения.
Дона Корнелио ввели в обширную комнату нижнего этажа с мозаичным полом. Посредине комнаты стояла большая металлическая бадья, наполненная горевшим в ней спиртом. Постоянно менявшее окраску пламя спирта и производило то странное разноцветное освещение, которое так напугало дона Корнелио, когда он смотрел на дом снаружи. Окна в комнате не были открыты, поэтому в ней царила опьяняющая удушливая атмосфера, трудно переносимая для непривычного человека.
У одной из стен столпилась группа разбойников, видимо наслаждавшихся каким-то зрелищем. Зрелище это состояло в том, что на полу лицом к нему лежал совершенно обнаженный человек со связанными руками и ногами, а над ним стоял другой и изо всех сил хлестал его длинным кожаным жгутом, проводя по спине истязаемого кровавые полосы. Брызги крови, усеивавшие весь пол вокруг жертвы, доказывали, что истязание длилось уже довольно долго.
Тот, который производил истязание, озаренный фантастическим пламенем пылавшего спирта, показался дону Корнелио настоящим демоном, — до такой степени была дика и свирепа его физиономия. Рядом с ним стояла огромного роста женщина, чернолицая, безобразная, еще более дикого вида, чем мужчина, и хриплым голосом поощряла истязателя «хорошенько прохватить этого упрямого испанца, который не хочет добровольно сказать, где его сокровища, долженствующие идти на общее благо, и куда он спрятал свою жену, за которую можно получить хороший выкуп с ее отца».
— Капитан, вот пленник, которого вы приказали привести сюда, — доложил Гаспачо истязателю, к сильному смущению дона Корнелио, никак не ожидавшего увидеть Аройо в такой позорной роли.
— Хорошо! — прорычал, не оборачиваясь, палач. — Я займусь им, как только добьюсь от этого упрямца, где у него спрятаны деньги и жена.
И снова бич, прорезав со свистом воздух, обрушился на спину злополучной жертвы, вздрагивавшей и стонавшей от боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52