- Еду, сейчас же!.. Где ваш проводник, отец мой?
- Эстебан! Эй, Эстебан! - крикнул иезуит, наклонившись над
парапетом.
- Я здесь, сеньор! - ответили снизу.
- Иди сюда! Быстро!
На асотее тотчас появился мальчик-индеец: он снял шляпу и
почтительно приблизился к отцу Хоакину.
- Проводишь капитана по тропе через заросли к хижине
охотников.
- Хорошо, сеньор.
- Да смотри, никому ни слова об этом!
- Хорошо, сеньор.
- Если скажешь, отхлестаю плетью. Ступай!
Робладо в сопровождении мальчика спустился по лестнице,
ему помогли сесть на лошадь, и он выехал из ворот крепости.
Отец Хоакин осушил еще стаканчик бордо, предложенный
Вискаррой, затем вспомнил, что в миссии его ждет роскошный
завтрак, и, распрощавшись с хозяином, отправился восвояси.
Вискарра остался на асотее один. Если бы кто-нибудь был
там и наблюдал за ним, он заметил бы, что стоило Вискарре
взглянуть в сторону Утеса загубленной девушки, как на лице его
появлялось странное, тревожное выражение.
Глава LI
Робладо въехал в заросли; в нескольких шагах впереди его
лошади рысцой бежал мальчик Эстебан. Около полумили Робладо
ехал по проселочной дороге, которая вела из города к одному из
проходов в скалах, затем свернул на узкую тропку, по которой,
кроме охотников да пастухов, разыскивающих своих овец, почти
никто не ходил и не ездил. Еще две-три мили пути, и он добрался
до цели своего путешествия - жилища охотников, притулившегося у
подножия утеса.
Это и в самом деле была жалкая хижина. Несколько стволов
древовидной юкки, в изобилии растущей вокруг, заменяли столбы,
они поддерживали односкатную крышу - вернее, навес, верхним
краем примыкавший к утесу. Крыша была устлана жесткими листьями
той же юкки, наваленными плотным слоем. Было там и что-то вроде
двери, сделанной из досок, отщепленных от более толстых стволов
юкки, и подвешенной на полосах буйволовой кожи. Окном служило
отверстие со ставнем из того же материала, подобным же образом
подвешенным. Стены были сплетены из виноградных лоз, вкривь и
вкось скрепленных тонкими жердями и кое-как промазанных глиной.
Хозяева старались тратить поменьше труда на постройку дома,
поэтому четвертую стену заменяла гладкая поверхность отвесного
утеса, и полоса копоти отметила на ней путь дыма, выходившего
вместо трубы просто через отверстие в крыше. Дверь находилась
сбоку и примыкала к утесу, окно же было вырезано в передней
стене хижины, так что хозяева увидели бы всякого, кто вздумал
бы прийти сюда по тропе. Только случалось это редко: свирепые
охотники почти ни с кем не водили знакомства, и жилище их было
в стороне от проезжей дороги. С одной стороны ее загораживали
скалы, с другой скрывали еще и густые заросли.
За домом виднелся небольшой загон, кое-как сложенный из
камней. Там стояли три тощих, облезлых мула и две такие же
жалкие лошади. К коралю примыкало поле, вернее - то, что
когда-то было полем; теперь, запущенное, заброшенное, оно
поросло травой и сорняками. Впрочем, кое-где можно было
обнаружить следы человеческого труда: местами в беспорядке
торчали неухоженные кустики маиса, а между ними тянулись усики
дынь и тыкв. Сразу видно было, что люди, поселившиеся на этой
земле, ей не хозяева.
У порога лежали пять или шесть собак, больше похожих на
волков; на земле под нависшей скалой валялось несколько
обтрепанных вьючных седел. Два старых, потертых, рваных седла
для верховой езды торчали на горизонтальном шесте; на нем же
висели уздечки, связки вяленого мяса и стручки красного перца.
Войдя в этот дом, можно было увидеть двух не слишком
опрятных индианок - одна месила тесто для грубого хлеба, другая
жарила мясо. У самой скалы меж двух камней горел огонь, а рядом
на полу были свалены в беспорядке глиняные горшки и тыквенные
бутылки.
Стены этого жилища украшали луки, колчаны и шкуры
животных; покрытые шкурами камни, сложенные в двух углах
комнаты (там была только одна комната), служили постелью. В
третьем углу стояли два охотничьих ружья, одно длинноствольное,
другое испанское, с коротким стволом, и два длинных копья, а
над ними висели охотничьи ножи, пороховницы, сумки и всякое
другое снаряжение, необходимое охотнику Скалистых гор. Были там
и сети и прочие принадлежности для рыбной ловли и охоты за
мелкой дичью. Вот и вся обстановка и утварь этой лачуги. Все
это Робладо увидел бы, войди он в хижину; но он не вошел, так
как те, кто был ему нужен, не сидели в четырех стенах. Мулат
лежал, растянувшись на земле, а самбо, по обычаю своей родины -
побережья жарких стран, - в гамаке, повешенном меж двух
деревьев.
Вид этих людей внушил бы отвращение всякому, однако
Робладо он успокоил. Именно такие пособники ему и нужны! Он
видел обоих и раньше, но никогда к ним не приглядывался. А
теперь, глядя на их наглые, мрачные физиономии и темные
мускулистые тела, он подумал: "Да, вот эти справятся с
Карлосом. Внушительная парочка. Если судить по внешности, то
любой без труда его одолеет - они и крупнее и плотнее его".
Мулат был повыше своего приятеля. Тот уступал ему и в
силе, и в храбрости, и в проницательности. Если не считать
самбо, вряд ли можно было сыскать во всей стране еще
кого-нибудь с такой отталкивающей физиономией, как у мулата.
Ну, а самбо - тот был ему под стать.
У мулата была темно-желтого цвета кожа, редкие усы и
борода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112