– Лейтенант…
– Пибоди, мне плевать, рвет тебя или нет, но не смей загрязнять мне место преступления. Давай сюда данные.
– Жертва прожила в Нью-Йорке двадцать два года. Предыдущий адрес – Центральный парк, западная сторона. Здесь она жила последние полтора года.
– Крутой вираж. Как же ее сюда занесло?
– Наркотики. Три ареста. Потеряла свою первоклассную лицензию, провела полгода в реабилитации, посещала психоаналитика, примерно год назад получила уличную лицензию с испытательным сроком.
– Сказала, кто ее снабжал?
– Нет, лейтенант.
– Посмотрим, что покажет тест на токсикологию, но я не думаю, что ее снабжал наш Джек. – Ева подняла конверт, оставленный в запечатанном виде, чтобы на него не попали брызги крови, прямо на теле.
«Лейтенанту Еве Даллас , полиция Нью-Йорка».
Набрано на компьютере, отметила Ева, каким-то замысловатым шрифтом на роскошной кремовой бумаге – плотной, чуть пухловатой, видимо, очень дорогой. Такую бумагу используют для пригласительных билетов на вечеринки по высшему разряду. Ей ли не знать! Ее муж постоянно рассылал и получал такие пригласительные билеты. Она еще раз перечитала послание.
«Привет , лейтенант Даллас.
Не слишком горячо для вас? Знаю , у вас выдалось хлопотное лето. Я с восхищением следил за вашей работой. Мне представляется , что в полиции нашего прекрасного города нет более достойного кандидата , чем вы , для общения со мной на – смею надеяться! – весьма интимном уровне.
Вот образчик моей работы. Ваше мнение?
С удовольствием предвкушаю долгое и плодотворное сотрудничество.
Джек».
– Я тебе скажу, что я думаю, Джек. Я думаю, что ты ненормальный ублюдок. Зарегистрируйте и запакуйте, – приказала Ева. – Дело об убийстве.
Квартира Джейси Вутон находилась на четвертом этаже одного из наспех возведенных строений, предназначенных для предоставления временного убежища беженцам и пострадавшим в городских войнах. Множество таких домов было построено в наименее благополучных районах города, и они постоянно находились под угрозой сноса.
Городскую администрацию раздирали бесконечные противоречия: одни хотели просто выселить дешевых желто-билетниц, или просто ЖБ, как их называли для краткости, наркоманов и толкачей, а вместе с ними и низкооплачиваемых рабочих, и снести ветхие дома, другие предлагали отремонтировать их. Пока власти спорили, дома ветшали, а дело не двигалось с места. По мнению Евы, никаких перемен ожидать не приходилось, пока трущобы не обрушатся на головы жильцам. Вот тогда отцам города придется иметь дело с настоящими классовыми беспорядками.
Но, пока этого не случилось, именно в таком месте следовало искать обиталище проститутки, скатившейся на самое дно.
Ее комната представляла собой раскаленную жарой коробку со встроенной кухонькой в нише и узкой, как щепка, ванной. Из окна открывался вид на стену соседнего дома. Сквозь тонкую внутреннюю перегородку до Евы отчетливо доносился чей-то героический храп из соседней квартиры.
Несмотря на обстоятельства, Джейси содержала свою квартиру в чистоте и даже попыталась обставить ее со вкусом. Мебель была дешевая, но не безликая. На светонепроницаемые шторы денег не хватило, но легкие занавески были обшиты оборочками. Раскладной диван был уже разложен, и постель застелена добротными хлопчатобумажными простынями. Наверное, они остались у Джейси с лучших времен, подумала Ева.
Она нашла запас продаваемых без рецепта лекарств, включая один полупустой и один непочатый пузырек «Вытрезвителя» – популярного тоника от похмелья. Что ж, оно и понятно: в кухне стояли две полные бутылки водки и бутылка домашней настойки. Она проверила на блоке связи входящие и исходящие сообщения за последние три дня. Одно из них было обращено к надзирающему офицеру и содержало просьбу повысить уровень лицензии. Другое представляло собой запрос о ценах на услуги пластического хирурга. Было одно входящее сообщение – то ли еще не прочитанное, то ли оставшееся без ответа, – напоминание от домохозяина о задержке квартплаты.
«Никакого дружеского обмена репликами», – отметила про себя Ева.
Она нашла и открыла записи домашней бухгалтерии. Свои скромные финансы Джейси держала в образцовом порядке. Плату за услуги аккуратно вносила на свой счет в банке, а потом снова пускала в дело. Много тратила на гардероб, уход за телом, волосами, лицом. «Привыкла хорошо выглядеть», – решила Ева. Хотела сохранить свой внешний вид. Ее самооценка, судя по всему, зависела от внешнего вида, неразрывно связанного с сексуальной привлекательностью, позволявшей ей дорого продавать себя, а деньги тратить на поддержание внешнего вида. Замкнутый круг.
– Она свила себе уютное гнездышко на ветке гнилого дерева, – заметила Ева вслух. – Я не нашла сообщений или писем от парня по имени Джек. Вообще никакой корреспонденции от мужчин, если на то пошло. Есть сведения о замужестве или совместном проживании?
– Никак нет, лейтенант.
– Мы поговорим с надзирающим офицером, проверим, есть ли у нее кто-то близкий. Но, думаю, что и там мы его не найдем.
– Лейтенант, мне кажется, то, что он с ней сделал… мне кажется, это было что-то личное.
– Тебе так кажется? – Ева резко обернулась, вновь оглядела убогую, но чистенькую комнатенку с претензией на кокетство и даже на шик. – Я думаю, это было нечто очень личное, но не по отношению к данной конкретной жертве. Он убил женщину, причем женщину, которая зарабатывала себе на жизнь, торгуя своим телом. Вот в чем состоит личный момент. Он не просто убил ее, он вырезал у нее то, чем она зарабатывала себе на жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19