– Кто-то ужасно бил этого мальчика.
– Отчим, – голос Макса казался спокойным, хотя он с трудом сдерживал обуревающие его чувства. Ему всегда удавалось совладать со своими страшными воспоминаниями – но от ярости и боли за этого мальчишку у фокусника потемнело в глазах. – Я не думал, что все было настолько серьезно. Ты считаешь, его надо отвести к врачу?
– Нет, – крепко сжав губы, она покачала головой. – Это практически только шрамы, жуткие шрамы. Не понимаю, как можно было так обращаться с ребенком, – она всхлипнула, и Макс протянул ей носовой платок. – Я не была уверена, что ты правильно поступил, когда взял его к нам. Думала, что его будет разыскивать мать, – ее обычно лиловые глаза словно остекленели. – Мать! – резко бросила она: – Да я своими руками задушила бы эту суку! Даже если она сама его не била, как позволила, чтобы такое случилось с ее маленьким мальчиком?! Она заслужила, чтобы ее высекли. Я и сама это сделала бы, будь у меня такая возможность!
– Злючка ты моя! – Макс нежно взял ее лицо в свои ладони и поцеловал. – Боже мой, Лили, как же я люблю тебя! За все. Теперь пойди умойся, выпей чашечку чая и успокойся. Его никто больше не будет бить.
– Нет, никто, – она обвила пальцами запястья Макса. Ее глаза потеплели от любви, а голос звучал на удивление спокойно. – Он теперь наш.
Люка больше не тошнило, но он страшно смутился, когда проснулся и увидел, что рядом с ним сидит Лили и пьет чай. Он хотел было как-то извиниться, но, перебив его запинания, Лили весело завела речь о чем-то постороннем и принесла ему чашку бульона.
Пока он ел, она продолжала рассказывать что-то забавное и почти убедила его, что никто не заметил, как он опозорился.
Тут в фургон ворвалась Роксана.
Она была покрыта грязью с головы до пят, волосы, которые Лили так аккуратно заплела утром, – в диком беспорядке. На колене – свежая ссадина, в шортах – длинная рваная дыра. От девочки сильно пахло животными – она только что закончила играть с тремя терьерами из цирка дрессированных собачек.
Лили снисходительно улыбнулась маленькой грязнуле. Больше всего Лили любила видеть детей за едой или перепачканными после долгих и веселых игр на улице.
– А кто же это такая? Неужели моя Рокси?
Роксана захохотала и бросилась к холодильнику выпить чего-нибудь холодненького.
– Я каталась, каталась на карусели, а потом Большой Джим разрешил мне кидать кольца столько, сколько хочу, – она залпом проглотила виноградный сок, и на грязной мордашке появились залихватские пурпурные усы. – Потом играла с собачками, – она перевела взгляд на Люка: – Это правда, что ты курил сигарету и от этого заболел?
Люк оскалился, но ничего не ответил.
– Не пойму, зачем тебе это было надо? – продолжала она, тарахтя, как сорока. – Дети не должны курить.
– Рокси, Рокси! – Лили вскочила и попыталась увести девочку за занавес. – Тебе надо вымыться.
– Но я только хочу знать…
– Поторопись. До представления не так уж и много времени осталось.
– Но я только спрошу…
– Ты спрашиваешь слишком много. Теперь беги.
Обиженная от того, что ее прогоняют, Роксана посмотрела на Люка с неприязнью, но в ответ получила такой же враждебный взгляд. Тогда она быстро показала ему язык и скрылась за занавесом.
Раздираемая между смехом и сочувствием, Лили повернулась к мальчику. На лице Люка явно читались злость от унижения.
– Ну, ладно. Думаю, нам пора приниматься за работу. – Слишком проницательная, чтобы спрашивать, как он себя чувствует, Лили просто предложила: – Люк, может, ты возьмешь веера и будешь раздавать их зрителям, когда те начнут входить в зал?
Он согласно пожал плечами и резко откинулся назад, потому что Лили неожиданно протянула к нему руку. Он ожидал тумака. Она поняла это по темному, застывшему взгляду в его глазах. И увидела, как этот взгляд сменился непониманием и смущением, когда она быстрым и ласковым движением взъерошила ему волосы.
Никто и никогда не прикасался к нему вот так. Потрясенный, он смотрел на Лили, чувствуя в горле комок.
– Не бойся, – тихо сказала она, словно это был их секрет. Люк не мог произнести ни слова. – Я тебя не ударю, – она погладила его по щеке. – Никогда, – ей очень хотелось обнять его, но она подумала, что это слишком рано. Ведь в отличие от нее, Люк еще не знал, что теперь он – ее сыночек. А Лили Бейтс умела оберегать то, что ей принадлежало. – Если тебе что-нибудь понадобится, – твердо закончила она, – иди прямо ко мне. Понял?
Он смог только кивнуть и встал. В груди у него что-то давило, в горле пересохло. Понимая, что может вот-вот разреветься, Люк поспешил на улицу.
В тот день он усвоил три важные вещи. Пожалуй, Макс назвал бы их «бесплатными уроками», и все три урока Люк запомнил навсегда. Во-первых, он никогда больше не курил сигарет без фильтра. Во-вторых, он возненавидел маленькую пройдоху Роксану. И в-третьих, что самое важное, он влюбился в Лили Бейтс.
3
Они двигались на юг, а лето становилось все жарче. Из Портленда в Манчестер, потом в Олбани, потом в Пакипси, где целых два дня, не переставая, шел дождь, в Уилкис-Барри, потом к западу от Аллентауна, где Роксана впервые в жизни подружилась с двумя своими сверстницами, близнецами Тесси и Труди. Когда они расставались два дня спустя со слезами и торжественными клятвами в вечной дружбе, Роксана в первый раз почувствовала, что у бродячей жизни есть свои недостатки.
Примерно неделю она дулась и тосковала, изводя Люка восхвалениями своих потерянных друзей. Он избегал ее, как только мог, но это было трудно: ведь все-таки они жили под одной крышей.
Люк вместе с Мышкой спали в пикапе, но очень часто ему приходилось есть в фургоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26