Вокруг девушек такого типа вьется множество молодых людей. Пару раз я встречала ее с другим юношей в университетском городке. Я обратила на это внимание, потому что они удивительно подходили друг другу… Спасибо, Родни, – сказала она, когда молодой человек поставил на столик поднос с тремя стаканами какой-то пенящейся розовой жидкости.– Что-нибудь еще, мадам?– Да. Передай мисс Брайтстар, что я прошу ее прийти.– Будет исполнено.– Она случайно не упоминала при вас имя Диего? – спросила Ева.– Нет. У нас были не те отношения. Я обратила на нее внимание, потому что она слегка отличалась от остальных. Но я не знаю, чем она занималась за стенами университета.– Профессор, вы можете сказать, чем занимались вчера после окончания занятий?Наступила небольшая пауза, за которой последовал вздох.– Догадываюсь, что это ваш профессиональный долг… – Лиэнн подняла стакан. – Я поехала прямо домой. Около десяти мы с Анджи поужинали. Сегодня у меня занятий нет, так что мы не ложились до часу ночи. Слушали музыку, занимались любовью, а потом отправились спать. Утром встали поздно. Сегодня никто из нас не выходил из дома. На улице очень жарко, и Анджи работает у себя в студии.Тут она пошевелилась и протянула руку навстречу вошедшей женщине. Анджела Брайтстар была облачена в синий халат, испещренный разноцветными пятнами. Ее густые вьющиеся волосы винного цвета были скреплены на макушке и подвязаны длинным шарфом. У нее было тонкое лицо, розовый кукольный ротик и туманно-серые глаза. Фигуру полностью скрывал мешковатый халат.– Анджи, одна из моих студенток погибла!– Ох, милая… – Анджи взяла ее за руку и села рядом, не боясь запачкать диван краской. – Кто? Как это случилось?– Молодая девушка. Кажется, я упоминала при тебе ее имя. Рэйчел Хоуард.– Не помню. У меня плохая память на имена. – Анджи на мгновение прижала руку Лиэнн к щеке. – Вы из полиции? – спросила она Еву.– Да. Лейтенант Даллас.– Теперь припоминаю. После звонка Монти я долго ломала себе голову, что это значит, но сделала неправильный вывод.– Мисс Брайтстар, вы можете засвидетельствовать, в котором часу вчера вернулась домой профессор Браунинг?– Со временем у меня тоже всегда проблемы. В девять тридцать? – Она посмотрела на Лиэнн, ища подтверждения. – Примерно так.«Ни намека на мотив… По крайней мере, пока», – подумала Ева. Она открыла сумку и вынула один из любительских снимков Рэйчел.– Что вы об этом думаете, профессор Браунинг?– Это Рэйчел.– Ох, какая хорошенькая девушка, – откликнулась Анджи. – Молоденькая, свежая… И улыбка чудесная.– Что вы можете сказать об этой фотографии как профессионал?– Гм-м… – Лиэнн тяжело вздохнула и нагнула голову. – Хорошая фотография. Отличное использование света и цвета. Выгодный ракурс. Поза спокойная, без суеты. Подчеркивает красоту и молодость модели. Экспозиция такова, что взгляд останавливается на улыбке. Тут Анджи права. Вы это имели в виду?– Да. Можно ли сделать такой снимок без ведома фотографируемого?– Конечно. Но для этого нужно хорошее чутье. – Она вернула Еве снимок. – Ее сфотографировал убийца?– Возможно.– Так она была убита? – Анджи обняла Лиэнн за плечи. – Ох, это ужасно… Кто мог причинить вред такой неиспорченной молоденькой девушке?– Неиспорченной? – эхом повторила Ева.– Стоит только посмотреть на ее лицо и глаза… – Анджи покачала головой. – У нее на лбу написано, что она невинна.
Спускаясь в лифте, Ева прокручивала в уме фотографии Рэйчел. То, какой она была. И какой осталась навеки.– Может быть, именно это ему и требовалось, – пробормотала она. – Ее невинность.– Но ведь он не изнасиловал ее, – заметила Пибоди.– Это убийство не на сексуальной почве. А на… духовной. Помнишь, что он написал? «Ее свет был чистым». Речь наверняка шла о ее душе. Кажется, существует поверье, что фотография крадет у человека душу.– Да, я слышала об этом… Куда теперь, лейтенант? – спросила Пибоди.– В университет.– Отлично. Среди студентов много классных парней.Ева смерила ее ледяным взглядом, и Пибоди понурилась.– Если мы с Макнабом решили вступить в прочную связь, это еще…– Я не желаю слышать о твоей «прочной» связи с Макнабом! От одной мысли об этом у меня по спине бегут мурашки.– Если мы решили вступить в прочную связь, – упрямо повторила Пибоди, выйдя в вестибюль, – это еще не значит, что я не могу смотреть на других парней. Каждая женщина, у которой есть глаза, смотрит на других парней. О'кей, может быть, вы этого и не делаете, но тогда возникает вопрос: «Почему?»– Не потому ли, что мы расследуем убийство, а это не повод, чтобы пялиться на мужчин?– Я люблю решать много задач одновременно. Кстати говоря, неплохо бы подкрепиться. Таким образом мы сможем есть, вести расследование и пялиться одновременно.– Пялиться по сторонам во время проведения расследования категорически запрещено инструкцией.Пибоди поджала губы.– Что-то вы сегодня очень строгая.– Да, строгая. – Ева втянула в легкие раскаленный воздух и улыбнулась: – И горжусь этим.
Сообщение о внезапной насильственной смерти вызывало у собеседников Евы самую разную реакцию. Чаще всего это были слезы. После разговора с полудюжиной подруг и преподавателей Рэйчел Ева чувствовала себя так, словно искупалась в море слез.Она сидела на кровати в комнате студенческого общежития и думала: «Тесновато». Две кровати, шкаф, два письменных стола, два туалетных столика. Каждая плоская поверхность завалена девичьим барахлом. На стенах – афиши и рисунки, на столах – коробки с компакт-дисками, на кроватях – игрушки. Покрывала ядовито-розовые, стены ярко-зеленые. В комнате пахло леденцами, и от этого запаха у Евы бурчало в животе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16