Либо чертовски глупо, либо дьявольски умно! – Ева повертела пластиковый пакет в руках. – Давай-ка послушаем, что расскажет нам об этом она сама. Где находится комната для сбора труппы?– Этажом ниже. Мы можем спуститься по лестнице.– Скажи, Пибоди, ты что-нибудь знаешь об артистической жизни? – по дороге спросила Ева.– Конечно, босс, у меня чуть ли не вся семьи имеет отношение к искусству. Моя мама играла в любительском театре, уже когда была беременна мной. Два моих кузена тоже актеры – правда, не на главных ролях, но иногда даже снимаются в кино. А моя прапрабабушка…– Хватит, хватит! – торопливо прервала ее Ева. – Удивляюсь, как ты не устаешь от общения с таким огромным количеством людей!– Я люблю людей, – жизнерадостно ответила Пибоди.– За что, интересно?Поскольку риторические вопросы не требуют ответов, Пибоди промолчала. Они дошли до самого низа лестницы, и Пибоди уверенно повернула налево. Затем, продолжая тему, она сказала:– Вы тоже их любите, лейтенант. Вы только прикидываетесь брюзгой.– Я и есть брюзга. Вот что, если Мансфилд отобьется от меня с помощью своих адвокатов, я хочу, чтобы ты прилипла к ней, как пластырь. Если она поедет домой и останется там, вызови двоих патрульных, чтобы они глаз не сводили с ее жилища. У нас достаточно оснований для того, чтобы установить за ней круглосуточное наружное наблюдение. Я хочу знать все: где она бывает, что делает.– Хотите, я выясню всю ее подноготную с первого дня жизни?– Нет, этим я займусь сама.Ева потянула на себя дверь, за которой находилась комната для сбора труппы. Здесь проходили совещания, читки и другие мероприятия, которые требовали участия сразу всех артистов. Как и все, к чему прикасалась рука Рорка, это помещение блистало роскошью. Очевидно, Рорк считал, что талант заслуживает комфорта, и не поскупился на расходы. Бархатные диваны, элегантные журнальные столики, бар, до отказа набитый изысканными напитками, холодильник и даже компьютер.Рорк сидел, очень уютно, как показалось Еве, устроившись возле Айрин на мягком диване. Взгляд его голубых глаз обратился на жену и задержался на ее лице. Это напомнило Еве тот день, когда они с Рорком впервые посмотрели друг другу в лицо. Но тогда он не выступал в качестве няньки при человеке, подозреваемом в убийстве. Тогда он был один.Рорк поднялся с дивана, на его губах появилась сдержанная вежливая улыбка.– Привет, Пибоди, – проговорил он, не отрывая взгляда от Евы.– У меня к вам появилось еще несколько вопросов, мисс Мансфилд.Айрин растерянно посмотрела на Еву, руки ее задрожали.– Но я думала, что на сегодня мы закончили со всеми вопросами. Рорк уже вызвал машину, чтобы меня отвезли домой…– Машина может подождать. Включи диктофон, Пибоди. Желаете ли вы, чтобы я напомнила вам о ваших правах и обязанностях, как того требует закон, мисс Мансфилд?– Я… – Дрожащая рука снова легла на горло, – Нет. Просто я не знаю, что еще вы хотите от меня услышать.Ева вынула из сумки бутафорский нож в целлофановом пакете и положила его на журнальный столик перед Айрин Мансфилд.– Вы узнаете этот предмет?– Это похоже на… – Актриса отняла руку от горла, протянула ее к пакету, но затем резко отдернула. – Это бутафорский нож. Тот самый, которым я должна была… О боже! Где вы нашли его?– Среди красных роз, что стояли в вашей гримуборной.– Нет! Нет… – Айрин очень медленно помотала головой и обхватила себя руками, впившись ногтями в плечи. – Это невозможно…«Если это актерская игра, – подумала Ева, – то игра чертовски хорошая». В лице Айрин не осталось ни кровинки, пальцы и губы дрожали.– Это не только возможно, это факт. Итак, как он туда попал?– Я не знаю. Говорю же вам, не знаю! – Охваченная внезапным приступом энергии, Айрин резко вскочила на ноги. Глаза ее загорелись гневом. – Кто-то подбросил его мне! Тот самый человек, который подменил нож! Они хотят, чтобы меня обвинили в смерти Ричарда, хотят причинить мне страдания! Неужели недостаточно… Господи, неужели недостаточно того, что он погиб от моей руки?!Жестом леди Макбет она вытянула вперед руку, словно пытаясь увидеть на ней следы крови.– Зачем это могло кому-то понадобиться? – Голос Евы был спокойным и холодным. – Почему бы просто не выбросить бутафорский нож куда-нибудь подальше? Зачем было прятать его у вас в гримерной?– Я не представляю, кто… кто может меня до такой степени ненавидеть. И Ричарда – тоже. – Айрин повернулась к Рорку. Крупные слезы, которые до этого копились и поблескивали в ее глазах, теперь очень эффектно скатились по щекам. – Рорк, ты же знаешь меня! Ну помоги мне, пожалуйста! Скажи им, что я не могла совершить этого ужасного поступка!Айрин, плача, припала к его груди; теперь Рорк смотрел на жену поверх ее головы.– Кто бы ни совершил это преступление, Ева его найдет. Можешь быть в этом уверена. Правда, лейтенант?Ева саркастически изогнула бровь.– А ты что, нанялся в адвокаты мисс Мансфилд? – фыркнула она. – Кто, помимо вас, имеет доступ в вашу гримерную комнату?– Я не знаю… Да кто угодно: технический персонал, актеры. Я никогда не запираю гримерку, это неудобно.Голова актрисы по-прежнему покоилась на груди Рорка. Она несколько раз судорожно вздохнула.– Кто прислал вам красные розы? И кто принес их к вам в комнату?– Не знаю! Мне присылали так много цветов… А визитные карточки принимала моя гримерша. Приходил курьер с какими-то подарками. Люди так и сновали, пока до начала спектакля не осталось всего полчаса. Только после этого я всех разогнала, чтобы подготовиться к выходу на сцену.– В течение спектакля вы были в своей гримерной еще несколько раз: после вашей первой сцены, затем – чтобы сменить костюм, правильно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17