Задавая свой вопрос, Катерино испытывал жгучий стыд: ему казалось, что он, пользуясь доверием ребенка, хочет выведать у него какой-то очень важный секрет. Но все же он набрался храбрости и спросил:
– Как нужно считать овец, чтобы уснуть?
– Да очень просто! – ответил Роландо, не подозревая, что предает в этот момент человечество. – Закрываешь глаза и притворяешься, будто видишь овец. Затем представляешь изгородь, представляешь, будто заставляешь овцу прыгать через изгородь и считаешь – раз! Затем представляешь то же самое заново и так далее: это так скучно, что в конце концов волей-неволей засыпаешь. Мне никогда не удавалось насчитать больше тридцати овец. Лучилла однажды дошла до сорока двух, во всяком случае, она так говорит, но я нисколечко ей не верю!
Узнав такой волнующий секрет, Катерино с трудом удержался, чтобы тут же не помчаться в ванную и не попробовать посчитать овец. Но вот наконец настала ночь, и он смог начать свой эксперимент. Он растянулся в кресле, прикрыл глаза газетой и попытался представить овцу. Сначала он увидел только белое, неопределенной формы облачко. Затем облачко стало приобретать какие-то контуры – появилось нечто похожее на голову, и очень скоро это действительно оказалась овечья морда. Затем облако выпустило ноги и хвост – это была овца! Гораздо труднее оказалось вообразить изгородь. Катерино никогда не был в деревне и об изгородях имел довольно смутное представление. Поэтому он попробовал заменить изгородь стулом. Представил превосходный, покрытый белым лаком стул из кухонного гарнитура и заставил овцу перепрыгнуть через него.
– Прыгай! – приказал Катерино.
Овца послушно перепрыгнула через стул и исчезла. Катерино тут же попытался представить вторую овцу, но тем временем исчез и стул. Пришлось все начинать сначала, но, когда он наконец снова увидел стул, овца почему-то отказалась прыгать через него. Катерино взглянул на часы и с ужасом обнаружил, что только на двух овец он потратил больше четырех часов. Он вскочил и бросился в кухню заниматься своей обычной ночной работой.
«И все же, – подумал он, – одну овцу мне все-таки удалось заставить перепрыгнуть через стул. Надо не отступать, Катерино! Надо верить в себя! Завтра вечером будут две овцы, потом три, и ты добьешься своего!»
Не будем рассказывать во всех подробностях, как долго тренировался Катерино, чтобы научиться представлять целое стадо овец. Достаточно сказать, что месяца через три после эксперимента с первой овцой Катерино удалось насчитать их сто штук, но сто первую он уже не увидел, потому что сладко уснул. Всего несколько минут, но он действительно спал! Он мог засвидетельствовать это с точностью часов. Еще через неделю ему удалось поспать целых три часа. А когда он уснул в воскресенье, то даже впервые увидел сон. Ему приснилось, будто профессор Исидоро чистит его ботинки и завязывает ему галстук. Прекрасный сон!
В доме напротив жил профессор Тиболла. В ту ночь он проснулся незадолго до рассвета. Ему захотелось пить, и он пошел на кухню за водой. Прежде чем вернуться в спальню, профессор Тиболла случайно взглянул в окно, которое было как раз напротив гостиной профессора Корти. И что же он увидел там? В ярко освещенной комнате сладко спал в кресле робот Катерино! Профессор Тиболла рассмотрел его как следует, а когда прислушался, то ему показалось, будто он слышит какой-то негромкий звук. Неужели Катерино храпит?
Профессор Тиболла распахнул окно и как был, в одной пижаме, не страшась простуды, закричал на всю улицу:
– Тревога, тревога! Скорее сюда!…
Сразу же захлопали окна и двери, проснулись все соседи. В ночных рубашках и пижамах люди выбежали на балконы, а самые сердитые, едва только поняли, в чем дело, поспешили на улицу и стали громко возмущаться под окнами профессора Корти. Профессор Исидоро и синьора Луиза тоже испуганно выглянули в окно и спросили:
– Что случилось? Землетрясение?
– Какое там землетрясение! – рассердился профессор Тиболла, который кричал особенно громко и создавал больше шума, чем пожарная сирена. – Землетрясение у вас в доме! Вы спите на динамите, уважаемый профессор!
– Вообще-то меня действительно интересует только античная история, – стал оправдываться профессор Исидоро, – но всем известно, что в древние времена динамит еще не был изобретен.
– Мы мирные люди, – робко добавила синьора Луиза. – Никому не мешаем. И я просто не понимаю, из-за чего весь этот шум. Правда, наш сын вчера разбил мячом стекло, но мы уже сказали, что готовы возместить ущерб.
– Вы лучше посмотрите, что делается у вас в гостиной! – сурово потребовал профессор Тиболла.
Синьор Исидоро и синьора Луиза в недоумении посмотрели друг на друга, решили, что, пожалуй, не остается ничего иного, как последовать этому совету, и, шлепая домашними туфлями, направились в гостиную.
В это время Катерино продолжал спать. На его металлическом лице блуждала счастливая улыбка, которая словно солнце освещала все его болты. Катерино спал и блаженно храпел. Храпел со свистом и мелодичным жужжанием. Звуки эти чередовались подобно звукам скрипки и рояля в какой-нибудь прекрасной сонате Бетховена. Свист словно задавал вопрос, а жужжание как бы отвечало ему. Оно явно возражало против чего-то, и тогда свист становился еще шаловливее, точно маленький внук, убегающий от дедушки, который хочет наказать его. Профессор Корти и его жена пришли в такой ужас, как будто еще никогда никто в мире не издавал носом подобных звуков.
– Катерино! – вскричала синьора Луиза со слезами в голосе.
– Катерино! – вскричал в тысячу раз более строго профессор Исидоро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55