– Какой же ты рассеянный, мальчик! Смотри, ты ведь потерял пальцы!
– Ой, и верно! Какой же я рассеянный!
И Джованни стал искать свои пальцы. Но нашел только какую-то пустую банку. Пустую? Посмотрим-ка! А что в ней было, в этой банке, раньше? Не всегда же она была пустая…
И Джованни уже забыл, что ему надо отыскать свои пальцы. А потом он забыл и про банку, потому что увидел вдруг хромую собаку. Он кинулся за ней, но не успел и до угла добежать, как потерял руку. Потерял и даже не заметил. Бежит себе дальше как ни в чем не бывало.
Какая-то добрая женщина крикнула ему вслед:
– Джованни, Джованни! Руку потерял! Куда там! Он даже не услышал!
– Ну ничего, – решила добрая женщина. – Отнесу руку его маме. – И она пошла к Джованни домой.
– Синьора, вот тут у меня рука вашего сына!
– Вот растеряха! Просто не знаю, что с ним делать! Такой рассеянный! Такой рассеянный, что дальше некуда!
– Да, конечно, только все дети такие.
Спустя немного пришла другая добрая женщина:
– Синьора, я нашла тут чью-то ногу. Не вашего ли Джованни она?
– Ну конечно, это его нога! Узнала по дырявому ботинку! Ах, какой же у меня рассеянный сын уродился! Просто не знаю, что с ним делать!
– Да, конечно, с ребятами всегда так.
Прошло еще немного времени, и один за другим в дом Джованни потянулись разные люди – какая-то старушка, рассыльный булочника, вагоновожатый и даже старая учительница-пенсионерка. И все приносили какой-нибудь кусочек Джованни: кто ногу, кто ухо, кто нос.
– Ну где вы найдете еще такого рассеянного мальчишку, как мой сын! – воскликнула мать.
– И чего вы удивляетесь, синьора! Все дети такие!
Наконец заявился домой и сам Джованни, прыгая на одной ноге, без рук, без ушей, но как всегда веселый, живой и резвый, словно воробушек.
И мама только головой покачала. Потом привела его в порядок и поцеловала.
– Все на месте, мама? Ничего не потерял? Видишь, какой я молодец!
– Да, да! Уж такой молодец, что дальше некуда!
Женщина, которая считала «апчхи!»

В Гавирате жила одна женщина, которая целыми днями только и делала, что считала, кто сколько раз чихнет, а потом рассказывала об этом своим приятельницам, и они вместе долго судачили про эти «апчхи!»
– Аптекарь чихнул семь раз! – рассказывала женщина.
– He может быть!
– Клянусь вам! И пусть у меня отвалится нос, если я говорю неправду! Он чихнул все семь раз ровно за пять минут до того, как пробило полдень!
Они долго обсуждали это событие и наконец пришли к выводу, что аптекарь подливает воду в касторку.
– А священник чихнул четырнадцать раз! – продолжала рассказывать женщина, вся красная от волнения.
– Ты не ошиблась?
– Пусть у меня отвалится нос, если он чихнул хоть одним разом меньше!
– Боже, что станет с миром, если и дальше так пойдет!
Они снова долго судачили и пришли к выводу, что священник слишком много наливает масла себе в салат.
Однажды эта женщина и ее приятельницы (а их было больше, чем дней в неделе) спрятались под окнами синьора Делио, чтобы пошпионить за ним. Но синьор Делио и не думал чихать – он не нюхал табака и не был простужен.
– Ни разу не чихнул! – огорчилась женщина, которая считала «апчхи!». – Должно быть, тут-то и зарыта собака!
– Конечно! – поддержали ее приятельницы.
Синьор Делио услышал их разговор. Он взял молотого перца, насыпал его в пульверизатор и незаметно обсыпал сверху сплетниц, что притаились у него под окном.
– Апчхи! – чихнула женщина, которая считала «апчхи!».
– Апчхи! Апчхи! – стали чихать ее приятельницы и никак не могли остановиться.
– Я чихнула больше, чем вы! – заявила вдруг женщина, которая считала «апчхи!».
– Нет, мы чихнули больше! – закричали приятельницы.
Тут женщины вцепились друг другу в волосы и давай колошматить одна другую. Платья на них порвались, и у каждой оказалось по выбитому зубу.
С тех пор женщина, которая считала «апчхи!», перестала разговаривать со своими приятельницами. Она купила себе записную книжку с карандашом и стала ходить одна-одинешенька. Каждое «апчхи!» она отмечала в записной книжке плюсиком.
Когда она умерла и люди нашли ее записную книжку, заполненную плюсиками, они удивились:
– Смотрите, должно быть, она отмечала этими плюсиками все свои добрые дела! Как же много добра она сделала людям! Уж если она не попадет в рай, то нас туда и подавно не пустят!
Страна, где нет ничего острого
Джованнино-Бездельник очень любил путешествовать. Путешествовал он, путешествовал и оказался в удивительной стране, где дома строили без углов – они были круглые. И крыши тоже ставили не углом, а плавно закругляли. Вдоль дороги, по которой шел Джованнино, тянулась живая изгородь из кустов роз, и ему, конечно, захотелось вдеть одну розу в петлицу своей курточки. Он собирался осторожно, чтобы не уколоться о шипы, сорвать цветок, как вдруг заметил, что шипы нисколечко не колются, – они, оказывается, вовсе не острые и только слегка щекочут руку.
– Чудеса, да и только! – удивился Джованнино.
В ту же минуту из-за куста с розами появился городской стражник, и, очень вежливо улыбаясь, спросил его:
– Вы, должно быть, не знаете, что нельзя рвать розы?
– Мне очень жаль… Я не подумал…
– Тогда вам придется заплатить только половину штрафа, – сказал стражник все с той же приветливой улыбкой и стал выписывать квитанцию. Джованнино заметил, что карандаш у него был не заточен – совсем тупой, и спросил стражника:
– Простите, а можно взглянуть на вашу саблю?
– Пожалуйста, – ответил тот и протянул Джованнино свою саблю. Она тоже оказалась не острой, а тупой.
– Так, что же это за страна такая? – удивился Джованнино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28