- Что ты говоришь? - спросил Мишка, не поворачивая головы.
- Нет, ничего, кхе-кхе, - откашлялся я.
- Скоро там? - недовольно поинтересовалась Надюша,
поеживаясь голым задом. - У тебя тут, Палкин, сквозняки - мне в
щель задувает!
- Сейчас, сейчас, еще парочка штрихов, - прищурился Мишка
на свое творение.
Минут через пять он закончил и Надюша, одевшись на кухне,
ушла, даже не удостоив взглядом художественную интерпретацию
своей натуры.
- Ну что, палкой выгнали из дома? - спросил Мишка, кивая на
мой синяк.
- Не в этом дело...
- А в чем?
- Как бы тебе объяснить... В общем, считай, что я начал
новую жизнь.
- В который раз, старик? - серьезно спросил Мишка, вдумчиво
вытирая пестрые руки тряпкой.
- Представь себе, в первый, - так же серьезно ответил я.
- Тогда давай за твой день рождения! - достал он из бара
бутылку грузинского коньяка.
- Давай, - охотно согласился я.
- У тебя теперь, может, и имя другое? - весело
поинтересовался Мишка, зажевывая коньяк горбушкой черного
хлеба.
- Да, другое, - подтвердил я, - меня теперь зовут
Зоровавель.
- Любопытно, - пристально посмотрел на меня Мишка, замечая,
что я не шучу. - Откуда такое ангельское имя?
- Я с ним родился, - многозначительно ответил я.
- Однако... - в мишкином взгляде сверкнула задорная
подозрительность. - Во всяком случае, звучит слишком
протокольно, поэтому я буду звать тебя Зоро, как в детстве.
Помнишь, игра была такая в честного бандита?
- Как тебе угодно, - пожал я плечами.
- Вот и ладушки! - Мишка одобрительно хлопнул меня по
плечу, но тут же спросил. - Нет, старик, а если серьезно?
- Серьезней не бывает, - засмеялся я.
- Ну ладно, Зоро, так Зоро, - сдался Мишка, - шут с тобой!
Сейчас саньки придут на "смотрины"...
- Кто-то? - в свою очередь глянул я на Мишку недоуменно.
- Ну... в Питере митьки, а у нас в Углове саньки - группа
художников такая, называется по имени основоположника Саньки
Куряева. Держи картуз, - протянул он мне фуражку
железнодорожника, только без кокарды.
- Зачем?
- Это у нас атрибут такой, одевай, чтобы лишних вопросов не
было.
- И что, саньки только по ночам в гости ходят? - спросил я,
нахлобучивая на затылок тесную фуражку.
- Да нет же, только когда "смотрины" - это когда "братва"
на "погляд" собирается.
- Объяснил! - рассмеялся я.
- Короче, обычай у нас такой: когда кто-нибудь из саньков
новую картину напишет, остальные к нему в час ночи ее смотреть
приходят. Это называется "когда час пробьет", - растолковал
Мишка.
К часу ночи и правда собрались саньки: четыре парня и три
девушки, причем все парни были в картузах, а девушки - в туго
повязанных вокруг головы ситцевых косынках с узлом на затылке.
Все они, да и я тоже, с нетерпением ждали назначенного часа,
искоса поглядывая на накрытый черной тряпицей мольберт с
новоиспеченным шедевром. Наконец, час пробил, и Мишка
торжественно возвестил: "Явление угловского Христа народу"! С
этими словами он сорвал с холста тряпицу, обнажая свое
творение, и свету предстало полотно с изображенным на нем
длиннющей очередью, в самом начале которой дородная бабуля
выталкивала круглой грудью из ряда тупо скучающих в ожидании
неизвестно чего граждан немощного человечка в белой хламиде до
пят и с жидким ореолом над макушкой. Изо рта бабули выдувался
радужный мыльный пузырь со словами "Вас здесь не стояло!".
- Мощная идея, - достаточно серьезно заметил кто-то.
- А за чем очередь? - взволнованно спросил я Мишку.
- Спроси уж прямо, старик, "что дают?", - заржал он в
ответ.
- А все же? - настаивал я.
- Ну, скажем... - замялся Мишка, очевидно, соображая, как
бы поэффектнее сострить.
- За помидорами, - подсказала ему высокая девушка в алой
косынке с выбивающимися из-под нее ржаными кудряшками.
- Почему за помидорами? - спросил Мишка, удивляясь тому,
что это не похоже на остроту.
- Потому что я их люблю, - просто ответила девушка.
- Поразительно! - сказал я сквозь общий смех, вспоминая,
как не так давно Сизова действительно выгнали из очереди за
помидорами.
Когда смотрины закончились, Мишка завел древний патефон, и
начались танцы под шуршащие "Амурские волны". Я пригласил на
вальс высокую блондинку - любительницу помидоров.
- Как вас зовут? - спросил я, топчась в обнимку с ней в
тесной комнате.
- Марьяна, - ответила она.
- Оригинальное имя.
- Очень! - расхохоталась она. - Всех подружек саньков зовут
так. Здесь все - или Санька, или Марьяна.
- Не все, возразил я, прозрачно намекая на себя.
- Да что вы говорите! - весело состроила она мне глазки.
- Меня зовут Зоро, - сообщил я ей по секрету на ухо.
- Симпатичное имя, - похвалила она, - только немного
бандитское...
"Сизов наверняка затащил бы ее сейчас в ванную, как некогда
свою будущую жену, - сказал я себе, - но я не сделаю этого,
потому что не хочу опошлять такой чудный вечер". Моя партнерша
тотчас почувствовала, что я настроен вполне миролюбиво, и мы
очень мило провели с ней остаток ночи, беспрерывно вальсируя и
болтая о всякой ерунде. "Бедный Сизов, - вздохнул я про себя,
засыпая под утро в кресле в обнимку с обвившей мою шею
очаровательной блондинкой, - он не дожил до этого дня, так и не
став ни мессией, ни настоящим человеком".
9. Бегство в Египтовку
Весь остаток недели я безвылазно провел в мишкиной
квартире, наблюдая за тем, как он малюет свои шедевры, или же
просто сидя у окна и любуясь кружением снежного пуха - снег
вылил, не переставая ни на минуту, и уже весь город был
выкрашен в белый цвет, а улицы вздыбились по обочинам высокими
сугробами, сахарно искрящимися в пастельно-сиреневом свете
неоновых фонарей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53