Мы поднялись на самый
верх и вышли на полукруглый балкон, нависший над людским
океаном: при нашем появлении океан заволновался, забурлил, и
обрушился на наши головы оглушающим звуковым шквалом... Я едва
удержался на ногах под ударом этого шквала и затрясся от
волнения, преследуемый чувством, что все это происходит с
кем-то другим, но только не со мной... Наконец, шквал утих, и
стоявший по правую руку от меня Иван Иваныч, коротко кивнув на
микрофон, прошептал мне на самое ухо: "Говори!"
Я подошел на неверных ногах к показавшемуся мне непомерно
большим микрофону, бросил взгляд на Небо, призывая его на
помощь, и сказал: "Люди!" - "Люди!!!" - загремели динамики. =
"Люди..." - вернулось эхом с дальнего конца площади. Океан
застыл в тишине. Полный штиль. Я открыл рот, но слова застряли
у меня в горле, и я понял, что не в силах нарушить этой
торжественной тишины, потому что это было бы равносильно
разрушению величественного храма... В образовавшемся звуковом
вакууме раздался диссонансом одинокий свист, каркнула ворона на
крыше соседнего дома, и все окончательно стихло... И тут по
наэлектризованному тишиной воздуху будто прошел разряд =
мгновенная вспышка, секундное озарение, и каждый услышал
чсто-то свое.
Эпилог
Сразу после того памятного молчаливого митинга вызванные
Иван Иванычем санитары затолкали меня в спецмашину и отвезли в
психиатрическую больницу. Однако пробыл я в ней всего два дня,
потому что уже через несколько часов перед зданием "скорбной
обители" собралась внушительная толпа и потребовала моего
освобождения, грозясь организацией общегородской забастовки, и
меня выпустили, правда, с диагнозом "вялотекущая хроническая
шизофрения" (припомнили "дважды два"!). Еще через три дня
скончалась аленина мама: оказалось, что у нее рак желудка, про
который она давно знала, но никому не говорила, даже своей
дочери, - и сразу после ее похорон мы с аленой переехали в
другой город, где у нее нашлись дальние родственники.
Здесь, в этом новом городе, у нас с Аленой родился ребенок,
славный малыш, которого мы беззаветно полюбили с первого дня
появления на свет. В Углове я больше не рискую показываться,
потому что там теперь бытует легенда, согласно которой меня
"тайно четвертовали в подвале КГБ", и мое появление в городе
может быть воспринято как "воскресение" или даже "третье
пришествие". Единственный угловитянин, с которым я поддерживаю
связь, это Мишка, мой старый верный приятель. Не так давно он
прислал мне письмо, в котором в ответ на мои запросы сообщил,
что паренек, которому я разбил голову, остался жив, и теперь
даже входит в состав правления городского отделения
демократической партии. С Ольгой тоже все, кажется, в порядке:
она вышла замуж за довольно известного московского писателя и
эмигрировала с ним в Америку. Что касается Альбины, то следы ее
потерялись... По моей просьбе Мишка разыскал в Египтовке ее
дом, но хибара оказалась совершенно заброшенной, без каких-либо
признаков жизни. До сих пор жалею, что не смог тогда, на
вокзале, догнать Альбину и попытаться все ей объяснить, но мне
хочется верить, что с ней не случилось ничего плохого.
Честно говоря, я усердно пытался забыть обо всей этой
истории и, должно быть, забыл бы, но чуть меньше девяти месяцев
назад меня разыскал каким-то чудом некий чудак из Углова и,
пробравшись ко мне в котельную (я теперь работаю истопником),
заявил, что он намерен посвятить свою жизнь написанию
"Последнего Завета" - ни больше ни меньше! Он мне показал
черновой вариант этого самого "завета" - школьную тетрадку в
клеточку, мелко исписанную корявыми письменами.
В этом "Последнем Завете" он красочно живописал "рождение и
земные деяния Угловского мессии Зоровавеля": его "звездное
зачатие в космической утробе", сошествие на Землю (должно быть,
на злосчастной летающей тарелке, приземлившейся в Чугунке),
вселение в телесную оболочку "развратного землянина С."
(спасибо хоть, полного имени не написал), охоту за ним Большого
Красного Дракона, пытавшегося отрезать ему серпом детородный
орган (не было такого!), бегство в пустыню (если в Египтовку =
то в лес!) и сражение Михаила (Мишка, что ли?!) с Большим
Красным Драконом. Попутно рассказывалось о том, как, зайдя в
одно из селений, Зоровавель превратил воду в спирт (радуйтесь,
мужики!), а затем пожалел "несчастную юродивую" (явный поклеп
на Альбину!) и, переспав с ней, изгнал, тем самым, из нее
бесов. Далее шло подробное описание победы мессии в битве "при
Армагеддоне" (не знаю, не участвовал) и как довесок звере"
(стыдно вспоминать). Завершался весь этот бред воскрешением из
мертвых "отрока, случайно убиенного мессией" и "явлением
народу". И как венец - сцена "Великого Вселенского Безмолвия".
Сначала мне было смешно, потом стало грустно, а под конец я
просто разозлился и, швырнув тетрадку в гудящую пламенем печь,
вытолкал взашей своего незадачливого апостола, пригрозив на
прощание набить рожу, если он еще заявится.
После того случая мне несколько дней кряду снились
кошмарные "сны о несбывшемся": сырые холодные храмы, в которых
неистово молятся до потери чувства на мои изображения, жестокие
расправы со староверами, не принимающими нового мессию,
обращение в веру, сопровождаемое нелепыми обрядами, изгнание
демонов моим именем, пытки еретиков и кровавые войны с
"неверными" под святыми знаменами нового Спасителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53