- Интересно знать, что говорит по этому поводу "Вечерний
коммунист"? - покосился я на тещу.
- Обычные учения, - невозмутимо пожала она плечами.
- И кто кого учит? - не отставал я.
- Все, я сыта, - не удостоив меня ответом, теща поднялась
из-за стола и ретировалась в свою комнату.
- Серж, я же просила тебя, - обиженно надула щеки Алена. =
Я же просила тебя не спорить с мамой о политике.
- Во-первых, я не спорил, а только задал вопрос, - как
можно спокойнее ответил я, аккуратно складывая на тарелку вилку
и нож, - а, во-вторых, ты сама начала этот разговор.
- Конечно, во всем всегда виновата я, я одна и больше
никто, - плаксиво констатировала она.
- Десантная дивизия в город еще не вошла, а бои местного
значения уже начались, - вздохнул я. - Как мне надоели эти
споры ни о чем...
- Конечно, я для тебя - ничто! - по-детски захныкала Алена.
- Я не тебя имел в виду, - закричал я, не сдержавшись.
- Ты меня никогда не имеешь в виду!!! - зарыдала она.
- Дурдом какой-то! - я встал из-за стола и, одевшись, вышел
из дома.
* * *
Дождь все шел и шел... а мне идти было некуда, потому что
Ольга меня так рано не ждала. Бесцельно побродив под дождем с
четверть часа, я уже начал подумывать над тем, что неплохо было
бы вернуться в сухую и теплую квартиру и как ни в чем ни бывало
усесться в мягком кресле перед экраном телевизора, но в эту
самую минуту проезжавшая мимо машина обдала меня веером брызг
из лужи, а когда я открыл рот, чтобы громогласно объявить о
своих чувствах к водителю и его матери, из окна злосчастного
автомобиля высунулся мужчина с мегафоном и прокричал в свой
"матюгальник": "Не дадим военщине наступить кованым сапогом на
горло демократии! Все - на митинг на площади Ленина!" Площадь
Ленина была как раз на полпути к Ольгиному дому, и, стряхнув со
штанины воду, я отправился на митинг в защиту демократических
завоеваний.
На площади Ленина (сейчас ей возвращено дореволюционное
название Мясной ряд, хотя мясом там, как и во всем городе,
по-прежнему и не пахнет) я увидел пестрое море зонтов, среди
которого возвышался деревянный корабль - временная трибуна с
президиумом человек из десяти: председатель горсовета Дьяков,
известный диссидент Кусков, не менее известный экстрасенс
Чумкин и еще какие-то не столь известные, но с виду
представительные люди. Когда я подошел, выступавший с трибуны
высокий парень в форме лейтенанта воздушно-десантных войск и
глухой голкиперской маске изобличал планы генералитета,
направленные на дестабилизацию обстановки с целью ввести
чрезвычайное положение и приостановить деятельность советов.
"Интересно, что здесь делает Чумкин?" - думал я, слушая речь
лейтенанта.
- Чумкин уже выступал? - спросил я стоявшего без зонта
юношу, по коротко остриженной голове которого стекали,
застревая в щетине, мутные капли дождя.
- Нет, - отрешенно ответил юноша, не поворачивая головы.
- А будет? - попытался уточнить я, приглядываясь к
странноватому парню: казалось, в мыслях он был где-то далеко, и
все вокруг происходящее его волновало не больше, чем
какая-нибудь назойливая муха.
- Не знаю, - так же отрешенно ответил он.
Что-то было в этом парне необычное, хотя с виду он был
ничем не примечателен: круглое деревенское лицо, простая, даже
слишком, одежда, немодные ботинки... стоп, а ботинки-то =
армейскиепарадные, мне такие на сборах выдали, когда сапог
нужного размера не хватило! Пораженный своим маленьким
открытием, я огляделся по сторонам и увидел в своем ближайшем
окружении еще пять-шесть коротко остриженных мокрых голов.
Десантники! Десантники уже в городе, только переодетые и,
кажется, без оружия... Но зачем они здесь? Чтобы опознать
ренегата-лейтенанта или с более далеко идущими целями?
Собравшись с духом, я пошел в лобовую атаку:
- А что, зонты вам не выдали?
- Нет, не выдали, - все так же отрешенно подтвердил парень,
но тотчас вспохватился и, медленно повернув голову на
мускулистой шее, окинул меня грустным взглядом. - Закурить
есть?-спросил он после долгой паузы.
- Я не курю.
"А все же жаль, что не досталось сегодня "Явы", - подумал я
с досадой, - если бы я его угостил, глядишь, разговор бы
завязался". Я повернулся в другую сторону и, увидев в двух
шагах мужчину с "беломориной" в зубах, как можно вежливее
обратился к нему:
- Извините, закурить не найдется?
- ?! - мужчина посмотрел на меня так, будто я спросил у
него столовую ложку икры.
- Я вам десять копеек дам, - не очень уверенно предложил я.
- Ладно, бери так, - мужчина засунул руку в карман брюк и,
не доставая всей пачки, вытянул из широкой штанины одну
папиросину.
- Спасибо большое, - я поблагодарил доброго человека и
протянул папиросину десантнику. -Спички есть?
- Стрелок без спичек - что ... без яичек, - бархатно
прохрипел он, размягчаясь душой. - Два дня не курил, - он
прикурил и тут же спрятал зажатую между большим и указательным
пальцами папиросу под ладонь, чтобы дождь не замочил. - У нас в
части еще неделю назад курево из чайной исчезло: все в город
отдали... Замполит говорит, людям курить нечего, а дэшэбэшники,
получается, не люди!
- Кто?
- Что "кто"?
- Кто не люди, ты говоришь?
- Ну... солдаты десантно-штурмового батальона, - парень
посмотрел на меня как на неграмотного.
- А что вы здесь мокнете?
- Хер его знает, - безыскусно ответил парень, и видно было,
что он не лукавит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53