Пахнет мафиозными разборками… С информацией ты уже опоздал, но за расследование — самое время браться. Накопаешь чего, звони, с нас пиво… Как, говоришь, зовут тебя?
— Воронов. Андрей.
— Чего-то не помню такого…
— Да я новенький, второй день всего в отделе работаю. Еще познакомимся.
— К Волынскому небось прикрепили?
— К нему.
— Ну, привет Волынскому! Скажи, Бакланов кланяется! — Жизнерадостный голос сменился короткими гудками.
Я вновь позвонил в справочное и узнал телефон земельного отдела Всеволожской администрации.
— Да? — Тут голос был другой: его обладательнице надоело все, вплоть до собственных печенок, в которых давно уже сидели всякого рода звонильщики.
— Добрый день! Андрей Воронов, дознаватель из пожарного управления.
— Слушаю, господин Воронов. — Голос стал поприветливее, но я тоже сидел у нее в печенках. Просто свой брат звонит, чиновник, а не просто гражданин России. К своему же брату иной раз и ей приходится обращаться — рука руку…
— У вас в районе сегодня дача Величко сгорела, в поселке Елизаветинка. Мне нужен адрес этого самого Величко.
— Одну минуту!
Некоторое время длилась тишина: наверное, моя собеседница паузила на своем служебном гейтсе какой-нибудь «Квази-супер-тетрис». Или во что там они играют, эти дамочки из земельных отделов. Не в «Мерлина» же!
— Вы записываете? Диктую.
Я записал адрес Величко, сделал пару комплиментов, сердечно поблагодарил (дама отвечала уже с некоторой приветливостью) и отключился.
Закурив, набрал номер Антона Антоновича Величко. Почему-то ждал, что мне ответит голос Ингиного начальника Пал Ваныча. Но не ответил никто.
Расследование, едва начавшись, тут же зашло в тупик. Пиво от Бакланова из «Телевизионной криминальной службы» сегодня мне явно не светило.
Ну и хрен с ним! Я собрал манатки (в смысле взял дискету с материалами из клиники) и отправился искать подходящий компьютер (в смысле добрался до ближайшего киоска «Роспечати»и купил «Желтые страницы»). Сел в машину, снова закурил, открыл нужный раздел. Фирм, фирмочек и ателье, занимающихся прокатом компьютерного времени, было в городе пруд пруди. Я нашел ближайшее, на том же проспекте Тореза, докурил и отправился туда.
Свободные места в ателье имелись. Гейтсы были отделены друг от друга фундаментальными перегородками, так что, при большом желании, здесь можно было поработать даже с секретной информацией. За неимением оной я сел куда посадили и спросил распорядителя:
— Вы с вашим бизнесом в прогаре не остаетесь. Ведь гейтсы сейчас практически у всех…
Вопрос глупый до идиотизма, но в таких случаях лучше подобные и задавать. Как ни странно, к дураку наша сфера обслуживания проникается симпатией быстрее, чем к умному. Наверное, заранее надеются, что его можно облапошить.
— Не прогорим! — сказал распорядитель. — Выход в Интернет — штука все еще дорогая, и если человек такой выход требуется раз в неделю, он скорее пойдет к нам, чем подпишется.
Я сделал вид, что мне открыли Америку, и распорядитель, окрыленный собственной экономической образованностью, убрался облапошивать других дураков. А я набрал пароль, открыл нужный файл и переписал в блокнот данные «подозреваемых мамаш». Затем вошел в базу адресной службы. Портретов своих дамы там не держали.
В ателье мне больше делать было нечего. Я оплатил аренду, перебрался в машину и задумался.
Надо звонить Пискуновой и Савицкой. Однако, воспользовавшись мобильником, я подставлю обеих мамаш под пристальное око РУБОПа или ФСБ. По большому счету мне это, конечно, до лампочки… И тут же понял: нет, не до лампочки! Способность российских компетентных органов досаждать гражданам общеизвестна. Поскольку я не знаю всей картины преступления, то не представляю, во что могу втравить бедных женщин. Тем более, когда бабушка еще надвое сказала, замешаны ли они вообще хоть в чем-то. Если Игоряша врал, а электронные документы Марголина, наоборот, содержат истинную правду, я привлеку внимание компетентных органов к невинным и ничего не подозревающим людям…
Результатом размышлений стало то, что я заехал в первое попавшееся кафе, приобрел телефонную карту на пятьдесят единиц и воспользовался тамошним таксофоном.
У Веры Пискуновой мне никто не ответил. Наверное, счастливая мамаша прогуливала своего новорожденного дитятю. Или наоборот — несчастная мать-убийца скрывалась по неведомым мне и адресной службе явочным квартирам в страхе перед наказанием за совершенное преступление. Такой вот вариант…
Я позвонил Екатерине Савицкой. Снова молчание и два варианта на выбор.
И тут мне пришел в голову третий вариант. От которого меня бросило в дрожь. Если кто-то из мафиозников шел по моим следам, он вполне мог выйти на Пискунову и Савицкую. После чего им вполне могли воткнуть перо в грудь. Или пустить пулю в затылок. Или, если Пал Ваныч не поверил в мою трагическую гибель во время ночного пожара, установить за дамами наблюдение, а когда я к ним сунусь, взять меня еще раз. Только теперь не для утюговых игр, а для шприц-тюбика с вилфагом… Нет, показываться мне ни у Пискуновой, ни у Савицкой ни в коем случае нельзя!
В стекло автомата постучали.
— Простите, дяденька, вы уже закончили разговор? — поинтересовалась кокетливо девчонка-подросток в мини-юбке и безрукавке. Правое плечо ее украшала татуировка — лысый тип с гитарой наперевес.
Я вышел из будки, перекинулся с барменом парой фраз, взял чашку кофе и сел за свободный столик.
Итак, к мамашам путь пока заказан. А что есть в загашнике еще?.. Есть материалы, скачанные из гейтса в подвале клиники, но для подхода к ним нужен хакер, которого нет… Есть гипнотизер, сделавший из меня Арчи Гудвина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95