— Гипнотизер?
— Он не гипнотизер, он медик… — Инга сразу напряглась. — Я не хочу об этом говорить.
— Ну и ради бога, не говори!.. Кто он? Ты можешь вывести меня на него?
— Могу. Я знаю его имя. И кое-какие дополнительные сведения. Через адресную службу его будет нетрудно найти.
— Ты сообщишь мне эти сведения, рашен герл? — Больше всего я боялся сейчас давить.
— Нет, — решительно выпалила она и только теперь прижалась к моему плечу. — Мне страшно за тебя, Максима! Если я скажу имя этого человека, ты непременно отправишься к нему один, а мне кажется, что я должна быть при этом с тобой.
— Почему?
Она погладила рукой мой затылок:
— Не знаю. Мне просто так кажется. Я не могу пустить тебя туда одного!
Решетка между нами истончалась, таяла, испарялась.
— А я не могу взять тебя с собой! Неужели ты не понимаешь, чем это грозит?
— Конечно, понимаю! Если Раскатов узнает, что на того человека ты вышел с моей помощью, у меня будут неприятности.
— Если мои подозрения окажутся верны, у тебя будут очень и очень большие неприятности.
Она взяла меня за руку:
— Скажи, америкен бой, ты веришь в интуицию?
— Да, верю.
— А веришь ты, что я — опытный в своем деле человек?
— Смотря какое дело ты считаешь своим…
— Это пока не важно… Веришь?
— Верю, — сказал я.
Она грустно улыбнулась:
— Так вот эта самая интуиция говорит мне, что, ли я пущу тебя к тому человеку одного, у меня будут очень-очень большие неприятности. А потому я завтра сама узнаю его адрес, и мы отправимся туда вдвоем. Либо не отправимся вовсе.
— Но…
— Никаких но! Тут я тебе выбора не оставляю. Желаешь узнать, кто ты такой, едем вместе. — Грустная улыбка превратилась в лукавую. — Я, может, тоже хочу узнать, кто ты такой. Может быть, ты женат и успел завести четверых детей. Может, мне через день-два придется отбивать тебя у какой-нибудь красотки с вот таким бюстом, конь в малине!
— Не думаю, чтобы у тебя тут возникли хоть какие-нибудь проблемы, — сказал я и поцеловал ее в губы. Теплые Ингины руки обвили мою шею, и решетка рухнула окончательно.
— Останешься?
— Конечно, — сказал я и принялся расстегивать пуговицы на голубом халате.
А потом мы сплелись в клубок и не расплетались до тех пор, пока она не взмолилась: «Хватит, миленький, хватит!»
Когда она оторвалась от меня и встала с дивана, я спросил:
— Как мы завтра встретимся? За тобой все время хвост. И даже не один.
Она склонилась надо мной, чмокнула в щеку:
— Второго хвоста завтра не будет, я позабочусь об этом. А от первого — уйду. Не волнуйся, я, словно ящерица, умею сбрасывать хвосты.
— Ты очень милая ящерица.
Она счастливо рассмеялась и отправилась в ванную, а я подобрал с пола голубой халат, прикрылся и закурил.
Часы показывали без четверти час. На сердце было легко и свободно, как будто несколько минут назад, распиная податливую Ингину плоть, я разрядил не только тело, но и душу. Я размышлял о том, что случилось с «диверсантом»в последние два дня, и меня переполняла уверенность: все идет как надо! Главное, однако, чтобы уверенность не переросла в самоуверенность — на этом сгорали многие, безошибочные на первый взгляд расчеты. А потому надеяться на Ингино умение сбрасывать хвосты не будем. Береженого бог бережет!..
Я раздавил окурок в пепельнице. Береженого бог бережет! Ум хорошо, а два лучше! Семь раз отмерь — один отрежь!..
— Не воспользоваться ли нам постельным бельем? — сказала Инга, вернувшись в комнату. — Боюсь, америкен бой, мой халатик маловат для того, чтобы под ним смогли поместиться двое.
— Даже лежа друг на друге?
— Даже лежа друг на друге, конь в малине!.. Твои здоровенные плечи еще можно укрыть подолом, но мне в бока все равно будет поддувать.
— Ладно, — согласился я, — давай одеяло. Твои бока надо беречь. Такие бока на дороге не валяются.
— Неужели только бока?! — воскликнула Инга с притворным негодованием и звонко шлепнула меня по торчащему из-под халата колену.
— Бока — в первую очередь!
— То-то ты на них синяков наставил. Хорошо, пляжный сезон уже завершился. Иначе пришлось бы носить закрытый купальник… Выметайся!
— Закрытый купальник — это преступление против человечества, — сказал я, скатываясь с дивана на ковер. — Если бы женщины носили исключительно закрытые купальники, на Земле бы вымерла разумная жизнь. А я бы скончался первым, от острого хронического воздержания.
— Скорее уж от острого хронического словоблудия. — Инга принялась извлекать из недр сексодрома, постельное белье. — Ты так и намерен валяться голым на полу.
— Да, — сказал я. — У меня здесь лежбище. И отсюда открывается увлекательный пейзаж. Называется «Джунгли над расселиной». — Я щелкнул языком. — особенно когда ты вот так наклоняешься…
— Нахал! — Инга зажала бедрами подол ночной рубашки, которая ничего не прятала. — Не насмотрелся еще!
— Нет! Это, знаешь, как наркотик. Сколько бы ни смотрел — все мало!
— Наркоман несчастный! Вставай!
— Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа! Через минуту твой раб будет у твоих ног. — Я поднялся с пола и отправился принимать душ.
— Кто была эта женщина? — сказала мне в спину Инга. — Та, что звонила вчера поздно вечером.
— Никто. — Я повернулся и посмотрел на нее большими честными глазами. — Подошел на улице к первой встречной. Сказал, что пытаюсь позвонить своей девушке, но все время нарываюсь на предков, с которыми по своей глупости недавно поссорился. Я был так убедителен, а русские женщины так добры… Она сразу согласилась помочь.
— Она сразу согласилась помочь, — эхом отозвалась Инга, пристально глядя мне в глаза. — Ладно, иди.
— Ревность — пережиток прошлого!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95