И тут же рука Виты куда-то исчезла. Он повернул голову и увидел, как
девушка, с трудом удерживая равновесие, заскользила вниз. Крылья на
ее спине безвольно трепетали в потоках воздуха, и Калинов понял, что
сейчас произойдет. Он притормозил и бросился вниз, чтобы уравнять
скорости и подхватить уже падающую Виту. Это ему удалось с первой
же попытки, словно он всю свою жизнь только и делал, что занимался
спасением погибающих в чужих небесах. Правой рукой он подхватил Виту
за тонкую талию, а левой стал снимать с ее спины ранец и обвисшие
крылья. Это тоже удалось, и он хотел было уже закричать от восторга,
как вдруг понял, что его крыльям двоих не удержать. Вита принялась
отдирать его руку от своей талии, но он подтянул девчонку к себе и
вцепился пальцами в пояс.
Хорошо, что пояс узкий, подумал он. Не оторвет, сил у нее не хватит...
Но как же мне теперь одной рукой умудриться снять с себя и надеть
на нее крылья?
И тогда Вита повернула голову, и он увидел ее прищуренные глаза, равнодушные
и чужие.
- Не надо, - сказала она зло. - Ерунда все это.
Калинов растерялся и чуть было не разжал пальцы.
А вокруг уже не было ни зеленого неба, ни фиолетовых солнц. Был серый
теплый вечер. С далеких прерий остро пахло незнакомыми травами. Сзади
доносилась разухабистая музыка. Там, у салуна, они оставили своих
лошадей и шли теперь по узкой улице, протянувшейся между двумя рядами
безжизненных нахмурившихся домов. Ноги, обутые в мокасины, мягко ступали
по непривычно ровному камню. К ночи должен был пойти дождь, и это
было хорошо, потому что в дождь уйти от погони ничего не стоит.
Калинов пробежал взглядом по окнам. Все окна были темны и молчаливы,
только в одном, на противоположной стороне улицы, чуть-чуть дернулась
цветастая занавеска. А может быть, ему просто показалось. До дома
Нуартье оставалось еще метров двести. И тридцать минут до начала мертвого
часа, когда по городу разрешается передвигаться только бледнолицым.
Идти приходилось медленно, потому что "зажигалки" Вита спрятала
под юбкой, и они ей очень мешали. А дело надо было сделать не мешкая,
ибо завтра должна была вернуться семья Нуартье - жена и пятеро ребятишек.
Уж они-то ни в чем не виноваты.
Послышались шаги патрульных. Патруль топал к салуну, чтобы зарядиться
очередной порцией виски.
- Что-то они сегодня рано, - сказал Калинов.
- Целуй меня, - прошептала Вита.
Он втиснул ее в угол между домами. Острая боль пронзила ногу. "Зажигалки",
вспомнил Калинов, но делать что-либо было уже поздно: патруль находился
совсем рядом. Вита обняла Калинова за шею, и он прижал ее всем телом
к стене. Жаркое дыхание девушки обожгло ему губы, глаза ее широко
раскрылись, он увидел в их глубине желание и страх. Сердце колотилось
так громко, что, казалось, этот грохот должны услышать все жители
города. И тогда Калинов вытащил из кармана стилет и спрятал в рукав.
Была еще, правда, маленькая надежда на то, что патруль слишком торопится
в салун.
- Все хорошо, - прошептал Калинов.
Вита зажмурилась: их осветили сзади фонариком.
- Эй, краснокожий, помощь не требуется? - сказал кто-то.
Раздался грубый смех, и тот же голос гнусно выругался. Калинова поощрительно
шлепнули по заду, снова заржали.
Виту начало трясти, и он еще сильнее прижал ее к замшелым камням.
Боль в ноге стала почти нестерпимой. Не сорвать бы чеку, подумал Калинов.
И кто бы мне объяснил, откуда в этом городке замшелые камни?..
Наконец, фонарик погасили, и патруль, зубоскаля и топая тяжеленными
армейскими сапожищами, удалился. Калинов перевел дух, выпустил девушку
из объятий и сунул стилет в карман.
- Пошли, - прошептала Вита, поправляя юбку.
Они двинулись дальше. Свет так нигде и не зажегся, фонари висели на
столбах мрачными темными пятнами, похожие на замерзших нахохлившихся
птиц. Подошли к дому Нуартье. Калитка, как и условились вчера, была
не заперта. Калинов незаметно оглянулся по сторонам, вытащил стилет
и осторожно открыл створку. Вошли. Во дворе почему-то было гораздо
темнее, чем на улице, как будто Господь накрыл дом Нуартье капюшоном,
спрятав их от всего остального, враждебного мира. Сзади чуть слышно
щелкнул запор.
- Роже, - позвал Калинов. - Ты где?
- Да тут я, Орлиное Перо, - послышался за спиной голос Нуартье.
Оглянуться Калинов не успел. Руку со стилетом дернули вверх с такой
силой, что она, казалось, сейчас оторвется, и тут же что-то тяжелое
ухнуло по затылку. Впрочем, упасть ему не позволили, подхватили с
обеих сторон под мышки, но сознание он, по-видимому, на несколько
секунд потерял, потому что, когда он пришел в себя, Вита стояла в
стороне с поднятыми руками.
Двор был залит светом. Роже Нуартье выпростал из-под тигровой шкуры
ручищи и, осклабившись, принялся обыскивать девушку.
- Хороша подруга у Орлиного Пера! - сказал он и тряхнул белым чубом.
- Давно я не обыскивал такой аппетитной краснокожей!
Руки Нуартье скользнули вдоль тела Виты, слегка задержались на ее
груди. Нуартье зацокал языком, а Калинов закусил губу и напрягся.
- У тебя извращенные аппетиты, Нуартье, - сказал с ухмылкой офицер.
- Она же рыжая. И тощая как полено.
Нуартье грязно выругался, опустил руки ниже.
- Ого! - воскликнул он, наткнувшись на "зажигалки". - Тут,
кажется, подарочек.
Офицер отодвинул его в сторону, достал нож и, сверкая белозубой улыбкой -
сама приветливость! - принялся разрезать на Вите юбку. Ткань легко
разошлась, сквозь разрез стали видны белые трусики.
- Что-то новенькое, - сказал офицер, взвешивая "зажигалки"
на ладони. - Ты молодец, Нуартье!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27