.. Мисс мы пока оставим у тебя, а
паренька возьмем с собой. Шериф давно хотел с ним встретиться!.. А
рыжую приведешь утром. Вы не против, мисс?
Нуартье с вожделением глядел на "мисс". По затылку Калинова
текло липкое и теплое, перед глазами висела плотная багровая занавеска,
за руки держали крепко - не вырвешься! Он раскрыл глаза пошире, усилием
воли отодвинул в сторону багровую занавеску и посмотрел на Виту.
Что же ты их не поубиваешь, девочка, подумал он. Не спасешь нас?..
Ведь тебе это так просто!
Его взгляд встретился со взглядом Виты, спокойным и пристальным. И
в голове перестали бить колокола, и мускулы налились металлом, и Калинов
понял, что может перевернуть мир. Запросто - как школьный глобус...
А еще он понял, что Вита желает, чтобы он все совершил самостоятельно.
Рассчитался с Роже. Покончил с засадой... И ее чтобы спас. Как и положено
кавалеру.
Господи, только бы не отказало мое столетнее тело, взмолился он. И
напряг мышцы.
Люди, державшие его за руки, так сильно столкнулись головами, что
черепа их раскололись. Легким движением Калинов перебросил оба тела
через ограду: столь много оказалось сил. Офицер, все еще улыбаясь,
пытался достать правой рукой пистолет, в левой у него по-прежнему
были "зажигалки".
Зато Нуартье уже стрелял. Лайтинг в его лапах выглядел игрушечным,
и он спокойно выпустил в Калинова весь заряд. В упор. С двух ярдов.
Но луч отразился и ушел куда-то в небо. Калинов сделал шажок вперед,
аккуратненько щелкнул Нуартье по лбу. Голова Роже мотнулась назад;
он выронил лайтинг из рук, упал навзничь, дернулся и затих. Тигровая
шкура выглядела втоптанным в грязь волшебным цветком, и ее было жаль.
Вита смотрела на своего кавалера с восторгом, и имелось в ее взгляде
нечто такое, от чего мышцы Калинова прямо-таки переполнились мощью.
Оставался офицерик. Калинов повернулся к нему. Офицерик уже не улыбался.
И не пытался достать пистолет. Правой рукой он тянулся к чеке "зажигалки".
- Не трожь! - заорал Калинов. - Полгорода спалишь!
Было поздно. Послышались хлопок и шипение. Физиономия офицерика начала
вытягиваться.
И тогда Калинов схватил Виту под мышку и, задержав дыхание, прыгнул
вверх, перелетел через ограду, через мостовую и опустился во дворе
дома напротив. И снова прыгнул. В прыжке он успел оглянуться.
Из двора Нуартье, стремительно увеличиваясь в объеме, вставало багровое
солнце. Было удивительно тихо, только что-то хрипела полузадушенная
Вита.
Сзади полыхнуло жаром, и пришлось прыгать и прыгать, все дальше и
дальше, и уже не хватало сил на следующий прыжок, и тогда он растянулся
у какого-то дома, прямо на брусчатке, и подмял под себя Виту, прикрыв
ее телом.
И наваливающийся сверху плотный жар пропал. Вокруг снова была трава,
пели птицы, и дул легкий ветерок.
- Отпусти, - прошептала Вита. - Медведь...
Калинов, пошатнувшись, встал. Вита села. На ее обнаженной правой ноге
виднелись два больших синих кровоподтека. Вита посмотрела на Калинова
и медленно натянула на ногу разрезанную юбку. Он поспешно отвел глаза.
- Что происходило?
- У кого-то из нас буйная фантазия, - сказала Вита. - Пожалуй, даже
слишком буйная! - Она поднялась, придерживая разрез рукой. - Я домой...
С мамой теперь придется объясняться... В таком виде...
И не успел Калинов что-либо произнести, как она подскочила к нему,
коснулась горячими губами его щеки, отпрянула и тут же исчезла.
О Господи, сказал себе Калинов. Добился-таки своего, старый пень!
Он огляделся. Рядом никого, слава Богу, не было. На пляже большая
группа молодежи играла в волейбол. Классическим кружком, ухая и повизгивая.
Калинов побрел туда. Левая нога ныла. Он снял брюки и остался в плавках.
На ноге были такие же кровоподтеки, как и у Виты.
- Чертовы "зажигалки"! - пробормотал он.
На пляже его встретили громкими приветственными возгласами, как будто
он отсутствовал невесть как долго. Зяблика среди играющих не было.
Аллы - тоже. Флоренс Салливан сидела в сторонке на песке, подтянув
к подбородку коленки, задумчиво смотрела на неподвижную воду. С Флоренс,
пожалуй, стоило бы поговорить, но только - упаси Бог! - не сейчас.
Калинов поймал на своих ранах любопытные взгляды двух или трех девчонок.
Девчонки были незнакомыми, но симпатичными. Он равнодушно кивнул им
и растянулся на теплом песке. Рядом с ним хлопнулся еще кто-то. Калинов
повернул голову. Это был Клод.
- Надоело прыгать, - сказал он. - Можно, я с тобой полежу?
- Ложись.
- А где Вита?
Калинов пожал плечами.
- Ясно, - сказал Клод. - Интересно было?
Калинов снова пожал плечами.
- Вита - прекрасная девушка, - сказал Клод. - Только ей нужно настоящее.
Калинов подгреб себе под грудь кучу песка.
- Зачем ты мне это говоришь? - спросил он.
- Видишь ли... Ты, должно быть, заметил, что большинству из нашей
компании от шестнадцати до восемнадцати лет. Другие здесь почти не
появляются.
- Заметил, - согласился Калинов.
- А мне вот уже двадцать два, - сказал Клод. - Да-да... Ты не хочешь
спросить, почему я до сих пор играю в эти игры?
- Почему?
- Из-за глубины... Я, конечно, не знаю, где вы были с Витой вдвоем.
Но вот когда мы штурмовали тот лагерь... Скажи, ты так ненавидел когда-нибудь
там, в Мире?.. У меня было желание передушить оранжевых голыми руками.
- А мне хотелось посмотреть, есть ли у них сердца, - сказал Калинов.
- Вот-вот. - Клод кивнул. - Ты знаешь, это как наркотик! И я боюсь,
что они подменят жизнь дэй-дримами... Это, знаешь, как в музее изобразительного
искусства. Картина всегда выглядит более яркой, чем жизнь. В жизни
и краски более блеклые, и разноцветья неизмеримо меньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27