Обед был натуральный. Бифштекс оказался настоящим мясом, да и овощи
явно выросли на грядке, так что Калинов с давно не испытываемым удовольствием
очищал тарелки. Вокруг ели и разговаривали. Заметив, что безликие
парни не смотрят друг на друга, Калинов пришел к выводу, что каждый
беседует с самим собой. Из-за столов никто не поднимался, никто не
выходил и не входил в зал, но в конце концов, что ему за дело до собственных
фантазий, когда организмом правит желудок? Уж лучше такие сотрапезники,
чем шипящие драконы или белобрысые юнцы в тигровых шкурах! С лайтингами
в руках...
А потом вспыхнули софиты, и стереорама преобразилась. Серая драпировка
покрылась разноцветными пятнами. Донеслись звуки фанфар, по залу разнесся
приятный аромат незнакомых духов. Мерно жующие физиономии, как по
команде, повернулись в сторону сцены. Гул голосов резко оборвался,
словно кто-то где-то выключил кристаллофонную запись.
А потом на сцену явилась из ниоткуда прелестная девичья фигурка, затянутая
в облегающее одеяние. Софиты светили в глубокий вырез на спине, и
Калинов сразу узнал Виту, хотя она и поменяла цвет волос - с рыжего
на белый. Фигуру-то так легко не поменяешь... Если ты не вооружен
дисивером...
И начался сеанс стриптиза. Калинов никогда не понимал популярности
подобных заведений. Конечно, голографическое изображение на вид ничем
не отличается от живого тела, но ведь стриптиз - не простой показ
процесса избавления от одежды. Живая артистка всегда чувствует настроение
зрителей, их желания и темперамент, и в зависимости от настроения
зала меняет ритм движений и музыки. Тут музыка звучала очаровательная,
но ритм не менялся. Автоматика...
Калинов сглотнул слюну и оглянулся. Тупые физиономии, глядя на обнажающуюся
Виту, мерно пережевывали свою жвачку. С удовольствием. Как коровы.
Господи, подумал Калинов, напрочь забыв, что в зале сидят не люди.
Да как же они могут!
И тут же коровы перестали жевать, но от этого выражения лиц сотрапезников
стали еще тупее. Калинов снова обратился к представлению. Процесс
обнажения успешно развивался. Верхняя половина одеяния уже валялась
на сцене. А потом ритм музыки плавно замедлился, как и должно было
произойти перед главными событиями. И неожиданно Калинов понял: это
не стереорама и не изображение Виты, эта настоящая сцена и сама Вита,
живая, горячая, соблазнительная. А еще он понял, что все представление
разыгрывается исключительно ради него.
О Господи, подумал он. Что же я такое натворил? Что станется с нею,
когда она узнает обо мне правду?
В медленном танце Вита повернулась к Калинову боком, и он, разглядев
форму бюстгальтера, обнаружил, что это не Вита. Не было у Виты такого
бюста... Калинов поразился: как он мог принять за Виту эту полногрудую
девицу. А потом девица повернулась к нему лицом, эффектным жестом
отбросила со лба пшеничную челку, и Калинов узнал ее. На сцене танцевала
Флоренс Салливан. Пока он ошарашенно хлопал ресницами, сеанс стриптиза
завершился, и Флоренс, подхватив со сцены свои тряпки, исчезла за
драпировкой. Музыка умерла, погасли софиты. Волшебная сказка завершилась.
Безликие молодцы разразились аплодисментами, намереваясь отхлопать
себе ладони. А потом вновь принялись мерно жевать и неразборчиво бубнить.
Калинов изо всех сил пытался вызвать в своей душе ощущение неприятия
происшедшего, но быстро убедился, что его потуги напрасны. Не было
во Флоренс ничего неприятного, более того - стриптиз в исполнении
столь юной девушки выглядел весьма пикантно. И Калинов понял, что
это была не его фантазия, это была фантазия ее, Флоренс, ее дэй-дрим
- ведь возраст девчонки не позволял ей принимать участие в подобных
представлениях в Мире, а она явно в этих представлениях нуждалась.
Он снова пригляделся к неистово аплодирующим зрителям и обнаружил
вдруг, что кабаре наполнено отнюдь не юнцами. За столами сидели солидные
мужчины и, если бы они были живыми людьми, все наверняка оказались
бы отцами семейств. По-видимому, зрители были такими, какими их хотела
видеть актриса.
А потом раздался взрыв восторга, и Калинов вновь обратил свое внимание
на сцену. Флоренс опять стояла в лучах софитов, теперь на ней было
элегантное платье и украшенные золотом туфли. Новая, высокая прическа
делала ее старше и привлекательней. Артистка раскланивалась во все
стороны, с удовольствием купаясь в шквале аплодисментов, и Калинов
понял, что ей очень нравится стоять вот так и что купается она не
в аплодисментах и не в лучах софитов, а в десятках мужских взглядов.
Флоренс бросила в сторону Калинова мимолетный взгляд, и он сообразил,
что и он должен смотреть на нее так же, как все эти статисты с тупыми
супермужественными физиономиями. А потом поймал себя на том, что именно
так он на нее и смотрит - как мужчина на недосягаемую, желанную избранницу.
И тогда она, вновь взглянув на него, величаво спустилась по ступенькам
со сцены и, высоко неся прелестную головку, приблизилась к его столу.
Ему хватило догадливости встать и предложить ей кресло слева от себя.
Она томно улыбнулась и сделала книксен. Села. А Калинов наконец обнаружил,
что ее элегантное платье изготовлено из полупрозрачной ткани и что,
если приглядеться, можно рассмотреть каждую складочку юного тела.
Во всяком случае, коричневые пуговки сосков так и лезли в глаза.
Она снова улыбнулась:
- Меня зовут Флой. А тебя?
- Александр. Можно Алекс. Что-то я тебя не видел, когда разыгрывали
дэй-дримы.
- Да, я сегодня немножко опоздала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27