- А зачем костер? - спросил Калинов ту, что справа.
- Чтобы легче было сосредоточиться.
Клод сел в круг вместе со всеми. Калинов снова оглянулся. Вита по-прежнему
отсутствовала.
Ну что ж, подумал он, это даже к лучшему. С ней мне было бы сложнее.
Тяжело ломать комедию с тем, кто тебя любит.
Он сосредоточенно стал смотреть в костер.
Сегодня будет мой дэй-дрим, думал он, как бы вы ни старались, ребятишечки.
Я заставлю вас плясать под мою дудку. Вы уж меня извините!
Он сунул руку за ремень и крепко сжал пальцами дисивер, усиливая интенсивность
гипнотического воздействия. Так прошло несколько минут. Наконец все
опять зашевелились, загомонили.
- Как думаешь, чей дэй-дрим сегодня победит?
- Не знаю... Но наверное, Клода. Он сегодня в последний раз. Завтра
уходит в Мир. Так что сегодня должен состояться обряд обручения Клода
с жизнью.
- Клод уходит?
- Да... А чему ты удивляешься? Всем нам когда-нибудь придется уйти...
Дримленд ведь не для взрослых, ты же знаешь.
- А тебе не жаль?
- Конечно, жаль, но ничего ведь поделаешь... А потом, знаешь?..
Может быть, когда мы станем взрослыми, все изменится? Ведь не может
же быть, чтобы так все и осталось!
Как же, изменится! - думал Калинов. Это вы, девочки и мальчики, изменитесь.
И каждый из вас уже не будет мнить себя центром Вселенной. Ведь в
этом и заключается взросление... Ладно, сейчас будет вам обряд обручения
с жизнью!
И свершилось. Исчез костер, пропали юные лица вокруг.
За окошком, забранным толстой решеткой, синеет небо и светит солнце.
Только что из камеры вышел священник, оказавшийся не у дел, потому
что заключенный, увы, безбожник. Заскрежетала тюремная дверь. Пришли.
За мной. В последний раз отсчитаю четыреста восемьдесят две ступеньки
по лестнице. Никто ничего не говорит. Но я-то знаю, что это не на
прогулку. Безликие фигуры. Просто какие-то люди. Да и не люди вовсе.
Материальное обеспечение, выполняющее мою волю. Люди там, снаружи.
Ждут, пока приведут преступника. Ну что ж, я иду. Считаю ступеньки.
Обычно я спотыкался на сто двадцать третьей. Сегодня не споткнулся.
Сегодня все не так. Тихо в других камерах. Не слышно криков пытаемых,
политические не славят Аллаха. Не бегают серые, как мыши, охранники.
Неужели все это из-за меня? И снаружи тихо. Не слышно рокота двигателей.
И не слышно выстрелов. Наверное, все выстрелы приготовили для меня...
Со скрипом открывают дверь во двор. И я выхожу. Пока прячу лицо. Вот
они стоят. Все как один. В руках автоматы. Справа безликий офицер.
Материальное обеспечение... Зачитает приговор и даст команду. Ага,
вот оно. Узнали. У Клода затряслись руки. Флой закрыла глаза. А у
той - кажется, ее зовут Ирена - появились слезы. Игорь опустил ствол
автомата... Вот так-то, ребята. Вот вам обручение с жизнью. Вы думали,
что придется расстреливать анонимного преступника, врага нации. А
тут ваш приятель, друг ваших друзей, и вы абсолютно точно знаете,
что он ни в чем не виноват. Ведь это просто делается. Донос. Можно
даже без подписи. И если хоть что-то было... А "что-то" бывает
всегда. Рассказывал анекдоты про любовные похождения вдовствующей
королевы. К примеру. Или в душе желал поменять Христа на Аллаха. И
даже, если не было ничего, - все равно!.. И вот ведут к стене. И вам
предстоит брать на мушку друга. И нажать на спуск. А если не сделаете,
встанете у той же стены. Но не рядом с ним. Каждый в отдельности.
Стадом и в могилу не страшно идти, но вы будете один на один со смертью.
И вы это знаете... Безликий читает приговор. "Враг нации... участие
в распространении... приговаривается к уничтожению... просьба о помиловании...
Товсь!" Мне жаль вас, ребята. Потому что после этой игры детство
у вас кончится. Потому что через час вы будете ненавидеть друг друга.
По-настоящему. В жизни, а не в игре. И больше вы не будете встречаться.
Потому что невозможно дружить с человеком, который был свидетелем
твоей трусости. Хоть и сам он трус!.. И нет больше ваших лиц. Есть
только черные глаза автоматов, пристально разглядывающие меня. "Пли!"
- кричит материальное обеспечение. Надо собраться. Чтобы пули срикошетили
вверх, а не в стороны. Еще покалечу кого-нибудь... Но что это? Что
это?! Выстрелов нет... "Пли!" - надрывается безликий. А выстрелов
нет... "Пли!" А автоматы дрожат... "Расстреляю!" И
стволы задираются вверх. Под детские подбородки. Сейчас будут выстрелы.
Спаси Господь тебя, Калинов, после таких выстрелов!
- Стоп! - заорал Калинов. - Стоп!!!
И все исчезло. Перед глазами снова луг, дотлевающий костер, солнце,
на горизонте далекий лес.
Калинов опустился на траву - так дрожали колени. Все остальные стояли.
Неподвижными глазами смотрели в пространство. Молчали. Не знали, куда
деть руки. Кто-то громко всхлипнул.
Калинов уставился в землю. Ему было нестерпимо стыдно.
- Да-а, - сказал Игорь Крылов скрипучим голосом. - Хотел бы я знать,
чей это был дэй-дрим...
- И я, - отозвался Клод. - Уж я бы ему выписал напоследок. От всей
души...
- Я знаю, - выкрикнул знакомый голос.
Калинов поднял голову. Между ним и остальными стояла Вита. Лицо ее
было искажено болью.
- Ты!.. - говорила она. - Ты!.. Я ненавижу тебя!.. Пр-ровокатор!
Она заплакала. Громко, по-детски, взахлеб.
- Ненавижу! - выкрикивала она сквозь рыдания. - Ненавижу!
Калинов встал. Он явственно почувствовал, как в одно мгновение между
ним и остальными пролегла стена. Стена невидимая и непреодолимая.
Пока непреодолимая...
- Простите меня, ребята, - сказал он, ни к кому не обращаясь. -
Я должен был это сделать.
Они молчали. Никто на него не смотрел. Как будто его здесь и не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27