.. Той злополучной для тебя осенью восемьдесят первого года
такого комплекса еще не было. Но в Октябрьском поселке был засекреченный
Сорок седьмой завод, где Леонид Закалюк к тому времени работал начальником
цеха. Совпадение маловероятно: Сорок седьмой завод и Октябрьский комплекс
скорее всего идентичны, а стало быть, это тот же цех. Значит, подсознание
не напрасно ударило в набат. Первые признаки беспокойства ты ощутил еще в
Киеве, когда познакомился с документами из красной папки, где было
упоминание об этом комплексе - подсознание сработало быстрее рассудка. И
не случайно прошлой ночью тебе приснились Городокское шоссе за знаком
четырнадцатого километра, события, что произошли там одиннадцать лет
назад, следователь по особо важным делам Петренко, худенькая женщина в
траурной косынке. Этот сон, почти с кинематографической точностью
воспроизведший былую явь, ты видел не раз: когда-то он преследовал,
донимал тебя, как навождение; ты бежал от него "за речку", на перевалы
Гиндукуша, под пули моджахедов, разрывы "стингеров": другого способа
избавиться от этого навождения, от этой памяти ты не нашел. И вот спустя
много лет тот же сон вновь приснился тебе. Он не терзал, не мучил как
когда-то, но словно о чем-то предупреждал. Теперь уже ясно о чем.
...17 сентября 1981 года. Поздний вечер. Городокское шоссе за
отметкой четырнадцатого километра. Милицейская засада, в составе которой
следователю, строго говоря, быть не положено. Но дело об угоне
автофургона, загруженного полусотней новеньких телевизоров, находится в
его производстве и ему - двадцатичетырехлетнему следователю городского
управления внутренних дел - лейтенанту милиции Олегу Савицкому вовсе не
безразлично, как произойдет задержание преступников, изъятие похищенного
ими...
Идущий на большой скорости со стороны Октябрьского поселка автофургон
не останавливается по сигналу инспектора ГАИ и едва не сбивает его с
ног... Тяжелый самосвал, преградивший дорогу фургону... Пронзительный
скрип тормозов... Залихватский свист руководителя засады - старшего
оперуполномоченного Романа Корзуна... Бегущие со всех сторон к машине
оперативники... О чем-то надсадно кричащий мужчина в светлой куртке,
который выпрыгивает из кабины фургона. Почти ирреальный, непрерывно
стреляющий пистолет в его руке. Обжигающий удар в левое плечо - твоя
первая рана... Ответный выстрел Романа... Темное маслянистое пятно крови
на пыльном асфальте у головы убитого.
...Опломбированная дверь грузового отделения фургона. Невзирая на
острую боль в плече и безжизненно повисшую руку, ты пытаешься другой рукой
сорвать пломбу, открыть дверь. На помощь приходит сержант Корж. Невыносимо
долго возится с дверным запором. Наконец открыл, зажег фонарь. Но что это?
Вместо ожидаемых картонных коробов с телевизорами - какие-то оцинкованные
ящики, а в них - что за ерунда - тяжелые металлические бруски
блекло-серого цвета.
...Истошный вой сирен двух оперативных "Волг" - черной и белой, что
одновременно прибывают на место происшествия. Бледный от волнения толстяк
с маленькими испуганными глазами - заместитель начальника городского
управления внутренних дел подполковник Сероштан. Рослый осанистый мужчина
лет сорока с депутатским значком в петлице добротного пиджака, назвавшийся
полковником госбезопасности, и тут же разразившийся отборнейшим матом:
"Ты... моржовый! Старший опер Корзун, к тебе обращаюсь! Немедля отведи
своих придурков от спецтранспорта и освободи водителя... А ты кто такой?..
Ах, следователь!.. Какие к... матери накладные! Это секретный груз,
отправленный номерным заводом. А куда и кому - не дело милицейского
следователя!.. Лучше садитесь в машину, товарищ Савицкий, и езжайте в
госпиталь - вы ранены. А когда придете в себя, подумайте о том, кто будет
отвечать за убийство капитана Тысячного, сопровождавшего спецгруз".
...Госпиталь МВД. Арестантская палата на одну койку. Первый, с
дозволения следователя, вольный посетитель. Полиэтиленовые пакеты с
апельсинами, лимонами, виноградом, медом. Ободряющая улыбка Леонида.
Первые общие фразы, приветы, пожелания, наставления от родных, друзей,
коллег, большущее письмо Полины, записочки матери, Ольги Васильевны,
Натали, Романа.
И вот главный разговор. Оказывается автофургон, который милицейские
оперативники приняли за угнанную машину с телевизорами, был загружен
продукцией третьего цеха Сорок седьмого завода. В последний момент на
территорию цеха прибыла другая машина, из которой по указанию сотрудника
госбезопасности Тысячного его люди стали перегружать в фургон оцинкованные
ящики - места хватало. Что находилось в этих ящиках Леонид, отвечавший за
погрузку и отправление фургона, не знает. Тысячный курировал третий цех, а
с КГБ не спорят. Он только сказал, что ящики отправляются в тот же адрес,
что и продукция цеха - в одну из частей советской группы войск в ГДР, но
отмечать это в сопроводительных документах не следует. А сопроводительные
документы подписывал он - начальник цеха Закалюк. Его вина в том, что он
поверил на слово Игорю Тысячному, с которым его связывали не только
служебные, но и приятельские отношения...
- Олег, пойми правильно. Я не знаю, какие инструкции и почему нарушил
Игорь - у мертвого не спросишь, а его шефы с улицы Дзержинского не
намерены объясняться со мной по этому поводу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85