- Я давно не считаю моджахедов врагами. Они защищали свое право
решать свои проблемы самостоятельно.
Мирослава выпрямилась, посмотрела на него в упор.
- А мой отец выполнял свой долг!
- Когда человек убежден, что исполняет долг, он не теряет
самообладания, - выдерживая неприязнь ее взгляда, возразил Олег. -
Простите, что говорю об этом, но вы не только дочь капитана Тысячного, вы
еще и журналист. Стало быть, должны знать всю, а не только приемлемую для
вас часть правды. Трагедия на Городокском шоссе - не следствие чьих-то
ошибок, недоразумений, хотя ошибки, недоразумения имели место. Но все было
гораздо сложнее и бесчестнее, чем это вам представляется.
Мирослава потупилась, но затем вскинула голову, передернула плечами.
- Это мне уже объяснили: виноваты были коммуняки, Брежнев, Андропов и
иже с ними.
Олег неодобрительно покачал головой, хотел этим ограничиться, но не
сдержался.
- Коммунистами были не только Брежнев, Андропов, но еще восемнадцать
миллионов человек, большинство из которых искренне верили в светлое
будущее, также как другие верят во второе пришествие, а третьи - в
переселение душ. Верующие и апологеты веры не равнозначны. Первые за веру
шли на костер, вторые наживались на ней, торгуя индульгенциями. Так было и
так будет всегда. И не надо путать грешное с праведным.
- Я имела в виду, что сейчас на коммунистов списывают все, -
смутилась Мирослава.
- Вот именно, что списывают! Но это не тот случай, который надо
списывать.
- Что вы хотите этим сказать?
- Всех обстоятельств и я не знаю, могу только догадываться. Но
догадки - категория коварная и лучше держать их при себе. Скажу одно: эта
история еще ждет тщательного и беспристрастного расследования и
преподносить ее как сенсацию, да к тому же, между прочим, в связи с
другими, пусть тоже немаловажными, но другими событиями - безответственно.
С полминуты Мирослава смотрела на него потемневшими до густой синевы
глазами, словно пыталась загипнотизировать, но затем отвела взгляд,
сказала требовательно:
- Давайте еще сигарету! И приведите себя в порядок, вон рубашка до
пупа расстегнута. А чтобы вас не смущать, я пройдусь. Заодно соберусь с
мыслями. В вашем присутствии они разбегаются.

20
Мысли Олега тоже требовали упорядочения, их было слишком много, и
тех, что донимали его на протяжении одиннадцати лет и тех, что появились
полчаса, минуту назад в нелегком разговоре с дочерью капитана Тысячного.
Он поверил в ее искренность, порядочность, которую она почему-то прятала
за напускной грубоватостью, не красящим ее цинизмом. Ей был свойственен
максимализм, очевидно заимствованный у своей воспитательницы, но, в
отличие от Полины, она умела выслушивать собеседника, думать над
услышанным, что свидетельствовало в ее пользу. Сложнее было с ее
отношением к Леониду, тут с порога отбрасывалась любая критика. Олег
поймал себя на том, что хочет чтобы Мирослава поверила - он не желает зла
ее кумиру, но вправе требовать от него честной игры...
Мирослава вернулась минут через десять. Она сняла пояс, убрав напуск,
и платье удлинилось, прикрыв икры, которые Олег не успел разглядеть,
оценить - не до того было. Девушка села на прежнее место, заложив ногу за
ногу и обхватив руками прикрытое подолом колено.
- Не в порядке оправдания, но во имя истины, - продолжала она
прерванный разговор, - перед тем, как предложить статью редакции, я хотела
встретиться с вами, чтобы уточнить детали. Даже билет на киевский поезд
приобрела, взяла у Пети ваш адрес, номера телефонов. Дважды звонила в ваш
офис, но не могла дозвониться. В третий раз нарвалась на секретаршу, или
кто она у вас там, спросила, когда можно застать вас. Но эта мегера
учинила мне такой допрос, что я бросила трубку.
- Только из-за мегеры не поехали?
Мирослава неопределенно повела плечами.
- Была еще одна причина, но о ней вам не надо знать. Так что давайте
мне дальше по мозгам. За эту статью мне уже набили одно место, которое для
того и предназначено. А вы сразу по мозгам и без жалости. Да, уж Бог с
вами, как-нибудь стерплю. Значит, по-вашему, я искажаю факты, тасую их с
учетом личных симпатий и антипатий. И вообще я подлючка, девка, которая
переспала со всем городом.
- Этого я не говорил.
- Но так думаете. Ведь вас соответственно подготовили к встрече со
мной ваши родственнички. Будете отрицать?
- Не буду. Но о людях, а тем более небезразличных мне, предпочитаю
судить на основе личных наблюдений.
- Приятно слышать, - Мирослава недоверчиво улыбнулась, а затем
скорчила жеманную гримаску. - Так что же вы наблюдаете сейчас в
небезразличном вам человеке?
- Пока ничего из ряда вон выходящего.
- Но это обидно для меня! Я не считаю себя рядовой, усредненной. И
мои поклонники так не считают.
- Слава, понимаю - вам неприятен этот разговор, но без него нам не
обойтись. И давайте исчерпаем эту тему, чтобы больше не возвращаться к
ней. Почему основной удар вы нанесли Роману Семеновичу? Не он был
инициатором увольнений рабочих филиала. И вы это прекрасно знаете.
- Потому, что он - сволочь! - неожиданно выкрикнула Мирослава. - Тех,
кто стоит ниже его, за людей не считает. А вышестоящим товарищам, прошу
прощения, задницы лижет.
Но тут же спохватилась, очевидно сообразив, что к вышестоящим
товарищам не в последнюю очередь относится и ее кумир, добавила поспешно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85