А это клиническая больница,
базовая для кафедры Пастушенко - там самые лучшие специалисты. Я только
оттуда. Отвез туда мать и сестру Зимовца.
- Выходит, ты все как положено сделал, - невесело усмехнулся
Валентин. - И тебя не ругать - хвалить надо.
- Мордой меня об стол бить надо, - тяжело вздохнул Алексей.
- За что же, Лешенька, позволь узнать?
- За то, что беспокоился о том пижоне с поцарапанной рукой, а о
Зимовце не подумал. А еще за то, что никак не могу найти этого пижона!
- Плохо ищешь! - повысил голос Ляшенко. - Не так уже сложно отыскать
в городе с семисоттысячным населением человека, о котором известно все, за
исключением фамилии.
- Да-да, - меланхолично закивал Мандзюк. - Он врач, скорее всего -
хирург. У него автомашина марки "Лада" бежевого цвета. Возраст в пределах
от тридцати до тридцати пяти. Выше среднего роста. Шатен. Хорошо сложен,
очевидно, занимается спортом. Особые приметы - свежая ножевая рана на
правом плече и предплечье.
- За чем же остановка?
- Из двенадцати врачей-хирургов городских больниц, приметы которых
приблизительно совпадают с названными, ни у одного нет свежей ножевой раны
на правой руке.
- Не исключено, что он - военный или железнодорожный врач, - уже
менее уверенно предположил Валентин.
- Мы выяснили через прокуратуру гарнизона, в железнодорожной больнице
тоже справлялись. Даже наших врачей потревожили. Безрезультатно.
- Тебе не откажешь в оперативности, - счел нужным заметить Ляшенко. -
Надо будет еще в районных, сельских больницах проверить. Возможно, он
приезжий.
- Возможно. Хотя сомневаюсь. А вот в том, что он сукин сын - убежден.
Все понимаю: прицепился пьяный, полез драться, схватился за нож. За такое
можно и надо давать по зубам. Одно до меня не доходит, он же видел, как
парень упал, как треснулся затылком о бетонное покрытие площадки.
Врач-хирург - он должен был сообразить, к чему это может привести. И он
сообразил. Понимаешь, Валентин, он сразу сообразил, что сталось! Никто еще
не понял, а он понял. Поэтому-то и удрал!
В логике Мандзюку отказать было нельзя. И все-таки Ляшенко мысленно
возразил ему. Что бы не говорили об этом человеке, трусом он не был. Трус
непременно запаниковал бы, будь он хоть трижды хирург. А этот человек
меньше всего думал о себе. Да, он заподозрил, что Зимовец получил черепную
травму - несмотря на свою рану и вполне понятную неприязнь к тому, кто ее
нанес, подумал об этом. И не только подумал - предупредил работников
милиции. К сожалению, его неправильно поняли... Нет, Алексей прав. Ход
рассуждений верный, а вывод неправильный.

Очевидцы не только не внесли ясности, но еще больше озадачили
оперативников, следователя. Официант ресторана "Сосновый бор" Шерстюк -
богатырского роста и сложения человек - показал, что молодой мужчина в
темно-серой рубашке и девушка в белых джинсах зашли в ресторан около
девяти вечера, сели за столик в противоположном от входа углу зала,
заказали две чашки кофе, пирожные, сигареты. Когда они проходили через
зал, с мужчиной поздоровался старший инструктор турбазы Бортник, который
отмечал с двумя товарищами начало своего отпуска. Бортник пригласил
мужчину и девушку к своему столу, но те отказались, сели за столик в углу.
Не прошло и пяти минут, как появился Зимовец. Как раз в это время включили
свето-музыку: в зале воцарился полумрак, несколько пар пошли танцевать.
Зимовец стал подходить то к одной, то к другой паре, заглядывать в лица.
Это не всем понравилось. Солидный на вид армянин, лет сорока, оттолкнул
Зимовца от своей партнерши, выругал его.
- Вы знаете этого посетителя? - спросил следователь Кандыба, молодой,
серьезный парень, всего год назад пришедший в райотдел после окончания
университета.
- Нет! - быстро, словно он ожидал этого вопроса, сказал Шерстюк.
- А почему вы решили, что он армянин?
- По наружности определил, - отвел глаза официант.
Шерстюк говорил неправду, это было ясно, и Кандыба начал его
"прижимать".
- Вы уверены, что не ошиблись?
Но Мандзюк сделал предостерегающий жест: дескать, уходи от этого
вопроса. Кандыба недовольно хмыкнул, но упорствовать не стал и спросил
свидетеля о другом:
- Раньше вы встречали этих посетителей: мужчину в темно-серой рубашке
и девушку в белых джинсах?
- Не встречал, - поднял глаза Шерстюк. - Правду говорю, товарищ
следователь: первый раз видел. Мужчину, как я понял, хорошо знает старший
инструктор Бортник, а с девушкой вроде бы наша буфетчица Марта Чижевская
знакома. Марта на крытой веранде работает, там вечером тоже посетители
бывают. Когда на стоянке поднялся шум, Марта выбежала на улицу. И девушка
в белых джинсах выбежала из зала. Марта еще удержала ее, потому что
девушка чуть было в перепалку не бросилась.
- Вот как! - подал реплику Ляшенко.
- Отчаянная девчонка! - подхватил Шерстюк. - Как заметила на своем
кавалере кровь, взъярилась, что твоя тигрица: с земли какую-то железяку
подняла и к этому парню рвется, кричит: "Ах ты, подонок!" Хорошо, что
Марта ее удержала, а то свободно могла парня железякой рубануть.
- Вы сказали, что Чижевская знает эту девушку.
- Так мне показалось. Когда подъехал милицейский "Москвич", Марта
что-то сказала девушке, и та сразу угомонилась: пошла к "Ладе", села за
руль, кликнула своего дружка.
- Вы спрашивали Чижевскую об этой девушке?
- Спрашивал, но Марта отмолчалась.
- Чижевскую вызывали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54