Тамара
прибежала к ней на работу и, плача, умоляла выручить Толика, которого
накануне арестовали якобы за то, что он приставал к какой-то женщине, а
потом ударил ножом ее спутника. Подробностей Тамара не знала: в
Шевченковском райотделе с ней не стали объясняться, сказали только, что
минувшим вечером (стало быть, 28 июня) Анатолий, находясь в нетрезвом
состоянии, ворвался в ресторан "Сосновый бор" и учинил там дебош:
приставал к посетителям, а затем ударил одного из них ножом.
Тамара не верила этому:
- Анатолий не пьет! Даже от пива отказывается: говорит, что не любит.
Как же он мог напиться до такого состояния!
Считала клеветой, оговором, что брат приставал к женщине.
- Да он не то, что к женщине, к девушке незнакомой не подойдет. Одна
любовь у него была, да и та ребяческая - к Ларисе Яворской.
Не верила она и тому, что Анатолий ударил кого-то ножом:
- Если бы кулаком, я бы поверила - Толик вспыльчив, вы знаете. Но за
нож он бы не взялся. Да и нет у него такого ножа! Разве что перочинный. Но
это его инструмент: там и шило, и ножницы, а лезвие пустяковое -
сантиметра четыре, от силы...
Лезвие в четыре сантиметра, да еще отточенное как бритва, вовсе не
пустяк. Тем не менее, Галина нашла нужным позвонить в Шевченковский
райотдел. Она тоже не верила, что Анатолий мог ударить кого-то ножом - не
иначе как Тамара что-то напутала. Она разговаривала с дежурным по
райотделу, потом с Мандзюком, но толком ничего не выяснила. Узнала лишь,
где находится ресторан "Сосновый бор" - о таком слышала впервые. Этот
небольшой и, как выразился Мандзюк, "интимный" ресторанчик располагался в
лесопарке, примыкающем к Октябрьскому поселку, что довольно далеко от
дома, где живут Зимовцы и еще дальше от ПТУ, где учился Анатолий.
Как он оказался там, да еще в вечернее время? На этот вопрос никто
ответить не мог. Насторожили Галину и слова Мандзюка о том, что Зимовец
был пьян до умопомрачения. Что-то не похоже на парня. Не иначе, как
Мандзюк преувеличил. И Галина решила поехать в райотдел, благо имелся
предлог: ей надо было решить один служебный вопрос с Варварой Степановной
Химченко. Однако в тот день была срочная работа, над которой пришлось
корпеть до вечера. Зато на следующий день поехала в райотдел прямо из
дому, поскольку хотела поговорить лично с Мандзюком.

Она хорошо знала начальника Шевченковского угрозыска Алексея
Мандзюка: когда работала секретарем городского отдела уголовного розыска,
он был инспектором того же отдела. Большой, широкоплечий, несколько
грузноватый для своих тридцати лет, Алексей вместе с тем был на удивление
подвижным, быстрым. Однако двигался и работал он быстро, когда в этом
возникала необходимость. В иных случаях Мандзюк замирал в своем кресле
(единственном на весь отдел, другие сотрудники довольствовались стульями),
как статуя Будды, уверяя товарищей, что в такие - надо заметить довольно
продолжительные минуты он занимается аутогенной тренировкой по системе
доктора Шульца. Правда, капитан Ляшенко считал, что Алексей скромничает,
ссылаясь на немецкого доктора - это открытие принадлежит ему самому и по
справедливости должно быть названо по имени автора - "синдром Мандзюка",
суть которого раскрывается в простой для запоминания формуле: "Не торопись
делать то, что за тебя сделают другие".
Тем не менее, Мандзюка считали хорошим оперативником: инициативным,
сообразительным (по мнению Ляшенко, даже слишком) и со временем он был
выдвинут на самостоятельную работу. Надо признать, он не зазнался: с
товарищами был по-прежнему прост, дружелюбен, а с коллегами-женщинами
(особенно с молодыми) даже галантен.
Но на этот раз он встретил Галину не очень приветливо:
- Кого мне не хватало с утра, так это несовершеннолетней инспекции!
Галина знала, что Мандзюк и его помощники не сидят без дела:
Шевченковский район - самый большой в городе, через него проходят
оживленные транспортные магистрали, в его состав включены лесопарки, зоны
отдыха, куда летом, особенно в выходные дни, выезжает чуть ли не весь
город. А где большое движение, скопления людей, хлопот работникам милиции
хватает. И все же, Галина считала, что Алексей мог встретить ее любезнее.
Видя, что она обиделась, Мандзюк смягчился:
- Я пошутил. Возможно, неудачно, ты уж извини.
Надо признать, он был самокритичен.
Сделав виноватое лицо, Мандзюк подошел к Галине, заглянул в глаза:
- Не сердишься? Правильно: на меня сейчас не надо сердиться. Веришь
ли, зашился совсем: заместитель в отпуске, два инспектора-заочника на
сессии. А дела сыплются как из мешка: здесь хулиганство, там кража; этот
подрался с соседом, та со свекровью: угнали машину, пригнали барана... в
школу на выпускные экзамены - нашлись такие остроумные ребятишки; кончился
месяц - подавай отчетность. Понимаю, это тебя не очень волнует, как
говорится, у кого что болит... Так о ком твоя забота? Ах, Зимовец! Есть
такой. Есть! Он что же, родственник тебе или знакомый?
- Подопечный, скажем так! - вспыхнула Галина и тут же отстранилась от
него: Алексей снова поддел ее - родственник или знакомый? Да она и за
родного сына (если бы он у нее был) не стала бы просить. Но в деле Зимовца
она обязана разобраться - это ее долг.
- Так вот не уберегла ты своего подопечного, мать! - Мандзюк изменил
тон на сочувственный, шумно вздохнул: - С ножичком парень играться стал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54