Я и
сама заметила мотоцикл с двумя парнями. Можно было оторваться от них: не
сворачивать к "Сосновому бору", а выехать на Киевское шоссе и там
газануть, как следует. Вы знаете, какую скорость развивает "Лада": им было
бы не угнаться за нами. Паша хотел так сделать - я это чувствовала, но ему
было неловко передо мной: сильный, здоровый мужчина удирает от двух
подвыпивших мальчишек. Вот если бы попросила его об этом - другое дело. Но
я молчала, хотя понимала, что добром это не кончится. Мне было интересно
поглядеть, как они станут объясняться. Конечно, не думала, что Толик
схватится за нож, а Пашка так ударит его.
- Но вы должны были подумать, что двое не таких уже хлипких парней
могли разом наброситься на Новицкого.
- Этого я и хотела.
- Почему?
- Потому что я - дрянь!
- Это не ответ.
- Другого не будет.
- Хорошо оставим это. Давайте вернемся к книге.
- При чем тут книга! - снова крикнула Лариса.
Она закричала так, что у Галины зазвенело в ушах.
- Какое вам дело до моих книг! - продолжала орать она. - Почему все
попрекают меня этой старой трухлятиной, от одного вида которой нормального
человека должно тошнить!
- Но ваш отец... - попыталась возразить Галина.
- Оставьте в покое моего отца! - не унималась Лариса. - Профессор
Яворский мог позволить себе такое чудачество. Но это не означает, что и я
должна чудить. Да, раздавала, дарила, выбрасывала эту допотопную муть, от
которой меня воротило всю жизнь! Кому до этого дело!
- Многие из этих книг представляли научный интерес.
- Библиофильские бредни!.. Авиценна? Какой научный интерес может
представлять книга дважды переведенная на чужие языки малограмотными
переводчиками, которые переврали даже имя автора? На Востоке не знали
никакого Авиценны! Был великий врач, философ и поэт Али Ибн-Сина. И писал
он не на латыни, - на таджикском языке!
Лариса вскочила, выбежала из комнаты, но вскоре вернулась, бросила на
стол перед Галиной две хорошо сохранившиеся книги:
- Пожалуйста! Читайте, изучайте, цитируйте. Ибн-Сина, Канон врачебной
науки, академический перевод с текста подлинника, Ташкент, середина
двадцатого века. Устраивает?
- И все-таки, кому вы отдали ту книгу?
- Не помню!
- Бокову?
- Может быть.
- А средневековые лечебники? Два объемистых фолианта?
- Впервые о них слышу!
- Почему вы пошли работать? Нелегко совмещать работу с учебой. -
Галина сочла нужным перевести разговор на другое.
- Пошла, чтобы научиться кое-что делать своими руками.
- Значит, работаете для практики?
- Конечно, но и зарплата мне не мешает.
- Часть денег отдаете Надежде Семеновне?
- С какой стати! Мне есть на что тратить и зарплату, и стипендию. Что
так укоризненно смотрите? Да, и на рестораны. Кто-то ведь должен ходить в
рестораны, если они существуют.
- Но есть определенные расходы по дому.
- Ну и что? Отец получал больше чем достаточно. Надежда Семеновна
тоже не бедненькая. Только он тратился на книги, а она на наряды,
хрусталь... Паша мне покупал больше, чем они. Когда он уехал в село, я два
года проходила в одних и тех же джинсах.
Она капризно надула губы.
- Паша и сейчас помогает вам?
- Сейчас у него есть на кого тратить деньги, - насупилась Лариса. - К
тому же теперь я не нуждаюсь в его помощи. В конце концов, кто он мне!
- Вам лучше знать...
В комнату заглянула сухопарая женщина, вежливо поздоровалась с
Галиной, спросила Ларису многозначительно:
- Не звонил?
Лариса не ответила, но метнула на женщину сердитый взгляд. Та
обиженно поджала тонкие блеклые губы, вышла из комнаты.
- Тетя Аня! - вдогонку ей крикнула Лариса. - Пожалуйста, приготовьте
нам кофе!
"А у тебя что, руки отнялись?" - едва не вырвалось у Галины. Лариса
вызывала в ней противоречивые чувства - в этой рослой, красивой девушке
было немало привлекательного, рождающего симпатию: непосредственность,
совестливость, готовность к самопожертвованию и, в то же время, она как бы
стыдилась этих своих качеств, маскируя их то экстравагантными, большей
частью неуместными выходками, то вызывающим цинизмом, ложью, что было
скорее всего напускным, заимствованным, но уже привычным.
- Так вот, к вопросу о Новицком, - обхватив колени и подтянув их к
подбородку, сказала Лариса: - До семнадцати лет я была влюблена в него,
хотя влюбляться в родственников старомодно. Это когда-то вовсю флиртовали
с кузенами, сейчас - не принято. Но у меня так получилось: надо было в
кого-то влюбиться, лучшего не нашла. Вначале таилась от себя и от него,
потом только от него, потом осмелела - попыталась кокетничать, но получила
по затылку. Конечно, обиделась, но вскоре поняла, он прав; любовь -
явление преходящее, не успеешь оглянуться, а ее уже нет. Так что лучше
держаться друг друга без этих излишеств. Тем более, что, кроме него, у
меня никого не осталось.
- А Надежда Семеновна?
- С Надеждой Семеновной я сосуществую и только.
- Говорят она неплохо относится к вам.
- Неплохо. Но если бы не Пашка, я бы пропала! Особенно после того,
как умер папа...
Тетя Аня принесла кофейник, сахарницу, печенье. Заметив на столе
бутылки со спиртным, строго посмотрела на Ларису:
- Опять?
- Ага, - сказала Лариса. - Очередной запойчик.
- Типун тебе на язык!
- Вы всегда были добры ко мне, тетя Аня.
- У Надежды взяла?
- Любовник принес.
- Эх ты! Постыдилась бы подруги. Девушка первый раз в доме. Что она
подумает о тебе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54