А затем,
когда сдал назад - с машиной Кочугурного. Реакция Кочугурного и его
товарища Воронина была соответствующей. Водитель "Лады" не оправдывался,
за него это сделал пассажир - мужчина средних лет, который вышел из машины
и не только принес Кочугурному извинения, но и угостил его импортной
сигаретой и рассказал смешной анекдот. Велев водителю "Лады"
припарковаться, мужчина вошел в ресторан, но вскоре вернулся. Этого
человека Кочугурный и Воронин хорошо запомнили: выше среднего роста,
плотный, с аккуратно подстриженными светлыми усами, в модном костюме. А
вот на водителя "Лады" не обратили внимания, хотя из-за его оплошности
едва не произошла авария. Правда, Кочугурному показалось, что водитель был
в очках и надвинутом на лоб берете, но точно утверждать не брался.
После того, как "светлоусый" вернулся в машину, "Лада" двинулась по
направлению к "петле" и скрылась в темноте.
Как и когда она выехала с верхней площадки Высокого Холма, Кочугурный
и Воронин не могли сказать.
Более подробно о "светлоусом" рассказал швейцар ресторана Молибога,
который еще в июне упомянул о нем в беседе с инспектором Глушицким.
Упоминание было сделано вскользь, и потому Глушицкий пропустил его мимо
ушей - не тем тогда интересовались. На этот раз с Молибогой беседовали
Ляшенко и Мандзюк - все-таки больше двух месяцев прошло, надо помочь
человеку вспомнить. Но помогать Молибоге не пришлось.
- Ему около сорока. Моего роста, а у меня метр семьдесят пять. И
комплекция приблизительно моя. Но в движениях поживее, конечно. Одет был в
фирменный темно-серый блейзер, голубые брюки. О рубашке не скажу, не
помню. Но на руке было золотое кольцо, это точно. Голос густой, хорошо
поставленный.
- У вас отличная память, - заметил Валентин.
- Не жалуюсь пока. Профессия такая, что без памяти не обойтись. Люди
у нас разные бывают и на лбу у них не написано, приличные они или
шантрапа. А мы - швейцары - за порядок отвечаем. Вот и смотришь на
посетителя, как только заходит, чтобы понять, порядочно ли он себя после
выпивки поведет или это тот самый, который прошлым летом зеркало в туалете
разбил.
- А если впервые человек пришел? - спросил Алексей.
- Тоже определить надо, каков он: по поведению, разговору.
- Не ошибаетесь?
- Редко. Опыт имею, больше двадцати лет при своей должности состою.
- Солидный стаж, - подхватил Валентин. - А вот интересно, как вы
определили "светлоусого", порядочный он или нет? К слову, раньше его
видели?
- Видел впервые. Но скажу так: человек он к ресторанам привыкший. Это
я по его поведению заключил. "Любезным" меня назвал, но на "ты".
"Послушай, любезный!" Старое это обращение, и можно сказать
пренебрежительное по отношению к обслуживающему персоналу. Но я не
обиделся, потому как на другом тогда внимание сосредоточил. Вел он себя
нервно: зашел в вестибюль быстрой походкой, потом остановился, начал
головой по сторонам вертеть, будто кого искал. Но когда я подошел, сразу о
местах в зале спросил.
- Об одном или двух местах?
- Не помню. Но, как понимаю, о местах он только для разговору
интересовался. В тот вечер посетителей было много: две свадьбы и банкет -
в залах не протолкнуться. Посетители танцевать в вестибюль выходили.
Привыкшему к ресторанам человеку сразу должно быть понятно, что свободных
мест нет. А он спросил, значит, только так, для разговору. Я еще,
помнится, испытать его решил, сказав, что место можно найти. Внизу, в
баре, действительно были места. Но он будто не расслышал. Потом спросил
импортные сигареты, дал пятерку, сдачи не взял.
- После этого ушел?
- Ушел. Напоследок фразу бросил. Не мне, а так вообще.
- Какую фразу? - опередив Валентина, спросил Алексей.
- Что это не то заведение, которое ему подходит.
- Так и сказал - "заведение"?
- Так и сказал.
У Валентина не было сомнений, что "светлоусый" имел отношение к
покушению. Не сомневался он и в том, что в салатной "Ладе" в тот вечер
находился тяжело раненный Михайлов. Смущал лишь предпринятый "светлоусым"
демарш в вестибюль ресторана. Что это: ловкий ход опытного преступника или
импровизация дилетанта? А вот Алексея эти вопросы не волновали.
- Меня больше интересует тот, что оставался в "Ладе".
- Почему?
- Он не хотел светиться. Это ясно. Значит, опасался, что его могут
узнать.
- Кто?
- Хотя бы швейцар.
- Думаешь, он бывал в ресторане до этого?
- Уверен. А "светлоусый" - приезжий, это тоже понятно. Он не боялся,
что его узнают.
- По-твоему, "светлоусый" засветился, чтобы отвлечь внимание от
водителя?
- Другого объяснения не нахожу. Но вообще похоже, что это у них как
бы экспромтом получилось.
- Покушение?
- И покушение, и попытка замести следы. Очень уж примитивно и наскоро
все сделано: заляпанные грязью номера, очки, берет на водителе, и это
пижонство в вестибюле. Ни по задумке, ни по исполнению не выдерживает
критики.
- Пока что выдерживает, - невесело усмехнулся Валентин. - Уже три
месяца как выдерживает!
- Теперь-то мы их найдем.
- Будем надеяться.
Поиск был сразу ограничен старой частью города, с трех сторон
примыкающей к Высокому Холму. Рассуждали просто: водитель "Лады" хорошо
знал Высокий Холм - дорогу на верхнюю площадку, "петлю", место, где можно
сбросить жертву. Следовательно, он бывал здесь не раз. В городе есть
немало других более или менее укромных мест, где преступники могли
осуществить задуманное, не привлекая к себе внимания - парки, лесопарки,
пустыри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46