Поэтому, как мне кажется, надо сообщить о странностях Великого Князя
Павла Петровича, отмеченных его близкими с детских лет. Его нервная система
была поразительно восприимчива и возбудима, воображение - исключительно! По
замечанию его воспитателя Порошина, по крайней мере с десятилетнего
возраста Павел воспринимал воображаемые им предметы как реально
существующие. Он верил в сны и предсказания.
Поэтому легко представить тот мистический ореол, который окружал как
пророчества Авеля, трагическую смерть Екатерины Второй, так и некоторые
личные ощущения Павла, пережитые им в странной ситуации, описанной его
достойными доверия современниками. Комплекс этих разновременных
обстоятельств повлек за собой пристальное внимание Павла на всех этапах его
сознательной жизни к пророкам и пророчествам разного вида и к мистике
вообще. Не исключено, что и его вступление в Масонскую ложу было некоторым
образом предопределено.
Полезно также напомнить и о том, что, например, постройка Михайловского
замка, резиденции, в которой Павел провел последние месяцы жизни,
находилась в прямой связи с предзнаменованиями.
Но не будем нарушать хронологию. Приведенный ниже рассказ Великого Князя
Павла Петровича (т.е. еще наследника престола) о странном видении им
прадеда - Петра Великого дошел до наших дней в записи баронессы Оберкирх.
Итак:
"Из записок баронессы Оберкирх" (рассказ В.К.П.П. об его видении)
В 1782 году Павел с молодой супругой своей Марией Федоровной
путешествовал за границей. Эта поездка детально описана в записках
баронессы Оберкирх, подруги детства Доротеи Бюртембергской (впоследствии
Императрицы Марии Федоровны - супруги Павла Первого). Оберкирх сопровождала
молодую супружескую чету в этой поездке.
10 июля 1782 года за ужином зашел разговор о чудесных явлениях.
Принц Де-Линь обратился к Павлу:
- А что же вы, Ваше высочество? Разве в России нет чудесного?
Великий князь поднял голову.
- Куракин знает, что и мне было бы что рассказать. Но есть воспоминания,
которые я гоню из памяти. Великий Князь посмотрел на Куракиина.
- Не правда ли, Куракин, что и со мной было кое-что странное?
- Столь странное, Ваше Высочество, что, право уже, при всем моем к Вам
доверии, я могу приписать происшедшее порыву Вашего воображения.
- Нет, это правда, сущая правда. И если Оберкирх даст слово не говорить
об этом моей жене, то я расскажу вам, в чем было дело.
Мы все, пишет Оберкирх, дали это обещание, и я его сдержала. Эти мемуары
будут опубликоданы лишь тогда, когда наше поколение уйдет со сцены. Передаю
этот рассказ, как слышала его от Великого Князя.
"Как-то поздним вечером, скорее ночью, я в сопровождении Куракина и двух
слуг шел по петербургским улицам после вечера, проведенного во дворце.
Светила луна, весенняя ночь оыла довольно теплой.
Разговор имел шутливый характер. Впереди меня шел слуга. Куракин шел в
нескольких шагах позади меня, а за ним двигался еще один слуга. Свет луны
был ярок. При повороте в одну из улиц я увидел в глубине подъезда высокую
худую фигуру, завернутую в плащ, в военной, надвинутой на глаза шляпе.
Человек будто ждал кого-то. Когда я миновал его, он вышел и пошел около
меня с левой стороны. Громкие его шаги я запомнил навсегда - он шел как
статуя. Я почувствовал леденящий холод в левом боку, идущий от незнакомца.
Обратившись к Куракину, я сказал:
- Судьба нам послала странного спутника.
- Какого спутника? - спросил Куракин.
- Господина, идущего слева, шаги которого слышны на всю улицу!
Куракин в изумлении заметил, что слева от меня нет никого.
- Как? Ты не видишь этого человека между мной и стеной?
- Ваше Высочество! Вы идете почти вплотную к стене!
- Я протянул руку и... ощутил камень стены... И все же незнакомец был
здесь, шел шаг в шаг со мной, и звук его шагов разносился по всей улице...
Я посмотрел на незнакомца и увидел его гипнотизирующий взгляд.
Я дрожал не от страха, но от холода. Вдруг из-под плаща, закрывавшего рот
таинственного спутника моего, раздался глухой и грустный голос:
- Павел!
- Что вам нужно? - механически ответил я.
- Павел! - повторил сочувственно голос. Незнакомец остановился.
Остановился и я...
- Павел! Бедный Павел! Бедный Князь!
- Слышишь? - спросил я Куракина.
- Решительно ничего не слышу, - ответствовал он.
В моих же ушах этот голос звучит и сегодня. Я, сделав над собой усилие,
спросил незнакомца, кто он и что ему нужно?
- Кто я? Бедный Павел! Я тот, кто принимает участие в твоей судьбе и кто
хочет, чтооы ты особенно не привязывался к этому миру, потому что ты долго
не останешься в нем. Живи по законам справедливости, и конец твой будет
спокоен. Бойся укора совести: для благородной души нет оольшего наказания.
Он двинулся вперед. Я следовал чуть позади. Где мы шли, я не знал.
- Смотрите, Куракин смеется, он думает, что это был сон!
Наконец мы пришли к большой площади, между мостом через Неву и зданием
Сената. Незнакомец подошел к одному, словно заранее им отмеченному, месту
на площади и остановился. Остановился и я.
- Прощай, Павел! - сказал он. - Ты еще увидишь меня здесь!
При этом шляпа его приподнялась и глазам моим предстал мой прадед Петр
Великий. Когда я пришел в себя, его уже не было.
На этом самом месте Императрица возводит монумент, который скоро будет
удивлением всей Европы. Эта конная статуя, представляющая царя Петра,
помещенная на скале. Не я советовал матери избрать это место, выбранное или
угаданное призраком! И я не знаю, как описать чувство, охватившее меня,
когда я впервые увидел эту статую!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23