А может, просто газ был
быстрорассеивающимся.
- Ну вот, а теперь немного поговорим, - удовлетворенно заявил я. -
Как дела, господин специалист по ракетным двигателям? Как самочувствие?
Впрочем, это меня интересует мало. Ответьте-ка мне вот на какой вопрос:
что все-таки было в контейнере, а? Ядерная боеголовка, так?
Хмелько в ответ слабо кивнул.
- Ясно, - протянул я. - И вы решили загнать ее арабским террористам.
Как вы с ними познакомились? Наверное, господин Керим-оглы имел
определенные достижения в строительстве гостиниц также и на Украине,
верно?
Полковник опять только кивнул, глядя на меня с непонятной пока что
мольбой.
- Что же, должен вас огорчить, - я поджал губы. - Данная стройка
оказалась для него последней. Но все равно качественной! А не ответите ли
вы мне тогда: а с какой стороны прилепился тут господин Фаталиев?
- Родственники... - пробормотал полковник. - Азербайджан... Иран...
Ирак... Да везде они... Господи, да помогите мне, я же загнусь...
- Ну конечно, - успокоил его я. - Значит он понадобился, когда стало
известно, что боеголовки привезут сюда. Удобным местом "потаскуха" для вас
оказалась, да? В задачу Фаталиева, конечно, входило упереть одну из них и
под охраной привезти сюда, после чего она оказалась бы засунутой в
какую-нибудь бетономешалку и в таком виде отправилась бы на турецком
самолете в одну из арабских стран, так? И вы все вместе с ней, очевидно.
А организовал все это, вне всякого сомнения, господин Керим-оглы,
переведясь тем временем с Украины сюда, и привезя под видом рабочих роту
террористов? И что же, вся его фирма связана с арабами, или только он?
Скорее первое, поскольку получить контракт на как раз удачно
подвернувшуюся в этом городе достройку отеля сам он не смог бы. Значит,
ниточки от него тянутся наверх... Кстати, а сколько лично вам-то за все
это заплатили? - прервал я свои размышления вслух.
- Много, и вы получите половину, - прохрипел полковник. - Деньги в
швейцарском банке. Только заберите меня отсюда поскорее, ради Бога!
- Да-да, немедленно! - воскликнул я. - Еще только один вопрос: а где
же боеголовка сейчас?
Хмелько посмотрел на меня взглядом пьяного лося. Я развел руками.
- Нет ее - увезли!
- Я ничего не видел, - хрипло выкрикнул он. - Я только сейчас
очнулся! Я не видел, кто в меня стрелял. Это - правда! Я вообще не знаю,
кто на нас напал!
- Охотно верю, - я поднялся и продолжил свой путь к выходу из гаража.
- А как же я? - простонал полковник. Я не оборачивался. - Помогите -
вы же обещали. Мы же братья-славяне, в конце-то концов.
- Первый раз слышу, - усмехнулся я. - К тому же у меня дедушка по
материнской линии был еврей. Самый что ни на есть пархатый.

У выезда из гаража стояло несколько спецавтомобилей, готовых к
отправке своим ходом в аэропорт, и потому, поразмыслив, я решил не
эксплуатировать свои натруженные ноги. Выбрав небольшую машину для
перевозки раствора, я выкинул из нее тело шофера и отправился в путь.
Вынырнув на поверхность, я повернул на пустырь, предназначенный под
парк. Мне очень не хотелось встречаться с милицейскими автомобилями, чье
уже близкое присутствие выдавали громкие завывания сирен.
Хорошенько потрясшись по ухабам, мой "MAN" выбрался на оживленную
автостраду, ведущую вдоль набережной. Особого опыта вождения грузовиков у
меня не было, поэтому я старался ехать помедленнее и кроме того, чтобы
успокоиться, закурил сигарету, взятую из валявшейся в кабине пачки
"Кэмела".
Добравшись до развязки под мостом, я повернул и въехал на него.
Отсюда сверху прекрасно было видно огромное количество милицейских
автомобилей, заполонивших все пространство перед отелем и весело
переливающихся разноцветными огнями своих мигалок. Мне оставалось только
порадоваться за Леночку.
В этот момент я заметил свалившуюся откуда-то сверху и болтающуюся
теперь перед самым моим носом черную коробочку на витой веревочке.
Присмотревшись, я обнаружил, что это микрофон с кнопкой. К чему он был
присоединен, пока оставалось, однако, загадкой.
Чтобы разрешить ее, я взял его в руку, нажал кнопку и произнес очень
короткое и очень неприличное слово. После непродолжительной паузы из
коробочки донеслась какая-то фраза на турецком.
- А, кутельнга ским! - отозвался я, произнеся единственную фразу на
таджикском языке, которую сумел изучить в армии. Ее смысл не очень сильно
разнился с произнесенным мною ранее на родном наречии понятием, хотя и
обозначал действие, правда, извращенное. А поскольку всякое действие, как
учили меня великий Ньютон, школьный учитель физики и одна горячая подруга
(причем последняя исключительно на голой практике), рождает
противодействие, то ответ не заставил себя долго ждать.
Поток слов, понесшийся из рации, явно был сродни моим высказываниям,
но, судя по интонации, заключал в себе описание гораздо более активных и
значительно более неприличных действий. Дабы прекратить это безобразие, я
включил в кабине свет и попытался рассмотреть саму рацию. Она оказалась
закрепленной на потолке прямо перед ветровым стеклом. На ней располагалась
уйма всяких кнопок, в том числе одна с надписью "Line". Ее-то я и нажал.
Турецкие ругательства, посылаемые, судя по всему, из аэропорта, тут
же прекратились и в коробочке послышался непрерывный гудок. Я повеселел и
кнопками рации с нарисованными на них цифрами, набрал телефон редакции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59