- Может быть ты бывший десантник или пограничник, - сухо сказал
Валера. - Узнаем. Да до меня, впрочем, и так доходили слухи, что ты не
самый вежливый человек в нашем городе.
Я понял, что влип. У них все сойдется. До дяди Васи они, конечно, не
докопаются, но о том, что в прошлом году я устроил одному жлобу,
пришедшему в газету выяснять отношения, сотрясение мозга и открытый
перелом правой руки (ну, остальное-то там было по мелочи), узнают
безусловно.
Я опустил голову и только сейчас увидел, что мой пиджак спереди весь
заляпан кровью - видимо, упав на пол, я попал в лужу, не исключено даже,
что от отрезанных частей. При мысли об этом меня передернуло.
- Значит, кому вторую звездочку, кому новый класс, а кто-то и в
Москву на повышение поедет. Ну а мне - вышка, - я поднял голову и оглядел
присутствующих.
- По-моему, он опять оскорбляет органы, - ни к кому не обращаясь
произнес Зайцев.
- По-моему, тоже, - глядя мне прямо в глаза, подтвердил Валера. Затем
он встал из-за стола, медленно обошел следователя и неожиданно ударил меня
ногой в голову.
Я вместе со стулом, на котором сидел, упал на пол, больно ударившись
обо что-то макушкой. На грохот вбежал милиционер. Мне были видны только
его высокие запыленные ботинки.
- Все нормально, - сказал ему майор. - Мы справимся сами. Оставайтесь
там. - Тот вернулся обратно в коридор.
Я встал и, пошатываясь, попытался поднять стул и снова усесться на
него.
- Я тебя научу закон уважать, борзописец хренов, - прошипел опер и
снова ударил меня ногой в голову.
На этот раз удар пришелся в висок. В глазах у меня потемнело. Когда
мне стало лучше, я решил не пытаться вставать снова, но с решимостью уже
приговоренного выдохнул:
- Такие как вы, только позорят этот самый закон.
Прокурорский захохотал - тоненько и противно, как кастрат на
просмотре порнофильма. Это меня добило.
Я рывком поднялся и врезал Валере снизу по челюсти. В ней что-то
чвякнуло, и майор начал оседать.
Я бросил взгляд на Зайцева. Он привстал со стула и уже открыл рот,
собираясь позвать на помощь. Я схватил со стола здоровенную пепельницу и
бросил ему в голову. Она попала точно в нижнюю часть лица. Следователь
свалился на пол.
Обернувшись, я обнаружил, что опер уже поднялся и шарит рукой под
курткой, пытаясь нащупать пистолет в плечевой кобуре. Я сделал левой ногой
ложный замах, показывая, что собираюсь ударить его в грудь, и, как только
он отпрянул, произвел ею резкий удар сверху вниз прямо под коленную
чашечку его выставленной вперед ноги. Опять раздался неприятный звук, и
эта его конечность как-то неестественно вывернулась "коленкой назад".
Майор перестал нашаривать и выпучил глаза, как будто уже находился на
своем смертном одре. Тело его наклонилось вперед, а рот широко раскрылся.
Однако продиктовать свою последнюю волю он так и не успел, поскольку его
нижняя челюсть вновь была потревожена - это было верхнее "си" в партии
моей левой ноги. Голова его откинулась назад, и страж закона рухнул
мешком.
На шум никто не прибежал - спасибо Валере с его самонадеянным
"справимся сами". Убедившись, что представители государственных органов
больше не хотят неприятностей со стороны прессы и не шевелятся, я
быстренько сгреб со стола все свои вещи и распихал их по карманам. Моей
зажигалки среди них почему-то не оказалось, и я забрал чью-то лежавшую
рядом.
После этого я разрезал обнаруженным в кармане у опера складным ножом
джинсы - между ног - и сделал несколько растяжек. Теперь я был готов к
бою.
Рывком распахнув дверь, я узрел стоящего прямо напротив нее сержанта
с короткоствольным автоматом. Менее всего на свете он ожидал увидеть меня
и еще меньше этого - мою любимую левую ногу, бьющую его прямо в живот.
После этого раздумывать было уже некогда - я сразу же рванул по
коридору в сторону сарая. Как только я завернул за угол, позади меня
раздалась автоматная очередь. Я тут же услышал шум, произведенный
осыпавшейся штукатуркой.
Через мгновение я был уже на складе. Там копошились какие-то люди в
штатском и стоял вооруженный омоновец. Единственным источником света в
помещении являлась настольная лампа, подключенная к удлинительному шнуру.
Я с ходу ударил ее ногой и она погасла.
Решив, что теперь внутри помещения стрелять не будут, боясь попасть в
своих, я, не таясь, бросился к открытому окну - дальнему от меня. Открытые
проемы слегка выделялись на фоне пока что еще абсолютно черных для моих
"не переключившихся" глаз стен.
Окно располагалось высоко над полом, и даже мне со всем своим
стадевяностосантиметровым ростом потребовался очень мощный разбег, чтобы
зацепиться за нижнюю раму. При этом в ладонь мне вонзился гвоздь и я с
трудом сдержался, чтобы не закричать.
Мой выбор дальнего окна оказался верным - в тот момент, когда я начал
переваливаться на другую сторону, застучал автомат, и очередь просвистела
как раз сквозь другую глазницу.
Упав на траву, я перекатился подальше от окна, через которое выбрался
и вскочил на ноги. Единственный путь, которым я мог выскользнуть со
стадиона - через стену. Все выходы наверняка охранялись.
До стены было метров сорок, но бежать прямо к ней было бы
самоубийственно - отслеживать наиболее тщательно будут именно здесь, и я
помчался влево от себя, по ходу продвижения постепенно забирая вбок.
Метров через сто я приблизился к стене, точнее - трехметровому
решетчатому забору с угрожающе торчащими наверху пиками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59