Рука Драговика замерла на полпути от кобуры, а его большой палец все еще покоился на предохранителе, с которого он снял пистолет, – он и не подозревал, каким оглушительным покажется этот звук в не нарушаемой даже ничьим дыханием тишине. Он испугал нас обоих, и ему это было известно. Никаких приготовлений, рассчитанных на публику, он собирался стрелять без предупреждения. Он обязан был так поступить.
Я так и застыл на месте; одна моя рука повисла в воздухе, а другая покоилась на краешке компьютерного терминала. Я вытянул пальцы и с силой ударил по устройству. Я почувствовал, как кнопка пуска в верхнем ряду подалась и щелкнула, но мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем что-то произошло, а между тем дуло поднялось уже к самым нашим лицам. И тут завизжала сигнализация, замигала красная лампочка, и конвейер пробудился к жизни. Я бросился вперед, схватил футляр, налетел на Элисон и оттолкнул ее от перил. Она перелетела через конвейер и растянулась на полу. Я мельком взглянул на Драговика, который стоял с раскрытым от удивления ртом, а в следующее мгновение мы уже покатились по полу. Раздался оглушительный залп, но огромный чемодан преградил ему дорогу; пули только поднимали в воздух облако щепок и пыли. Ему на подмогу тут же кинулись стражники, на ходу вытаскивая из-за поясов револьверы. Ничего удивительного, он сам их отбирал.
Мы с трудом поднялись на ноги, раскачиваясь из стороны в сторону и пытаясь не вылезать из-за коробок, пока стражники проносились мимо: этакая игра в прятки. Они сделали пару-другую выстрелов, но никуда, кроме как в грузы и рамы конвейера, не попали. Один, когда до него наконец дошло, что так ничего не получится, вскочил на борт конвейера, чтобы осмотреть поле сражения. Я протянул руку между тюков и рубанул мечом ему по ноге, чуть не оттяпав носок ботинка. Он закачался, нечаянно нажал на курок, попал в потолок и с грохотом упал на спину, сделав еще один выстрел в никуда. Другой разрядил обойму в скопление чемоданов, и я поспешил убраться оттуда, сопровождаемый летающими над самой моей головой обломками дерева и обрывками картона.
Стражники орали на Драговика, требуя, чтобы он с нами кончал, и поскорее; судя по их тону, они уже дошли до кондиции и перепугались не на шутку. Он же сохранял некоторое подобие трезвости ума и приказал им перепрыгнуть через ленту конвейера чуть дальше по коридору, а он пока проследит за нами. Он заметил нас и снова выстрелил; мы пригнулись за высоким тяжеленным ящиком с механикой, а стражники тем временем с шумом выползли на борт конвейера и полезли между тюками. Один вытянул руку и дважды выстрелил наудачу, чтобы подстраховать остальных и дать им возможность спрыгнуть вниз. Не говоря ни слова – взгляда было достаточно, – мы оба как по команде подскочили к высоченной упаковке и опрокинули ее на капитана. Он едва успел отскочить в сторону вовремя, но налетел на ряд стеллажей и уронил не только копье, но и пистолет. Он нагнулся, ища оружие. Мы кинулись к Драговику, но тут же отскочили в сторону, когда дорогу нам преградила мирно катящаяся тележка, уже вернувшаяся к своим обязанностям. От нее рикошетом отскочила пуля: стражники палили из-за конвейера. Затем капитан, так и не найдя пистолет, обнажил саблю. Стражники последовали его примеру и бросились на нас.
Парировав молниеносный выпад Элисон и проскочив мимо нее, оба направили весь шквал ударов на меня. Они решили, что я слабее, и хотели одолеть меня при помощи быстрого натиска, а потом, развязав себе руки, расправиться с Элисон. Но этот номер у них не прошел; обманув их ожидания, Элисон внезапно появилась у меня за спиной, и так, спина к спине, мы боролись с ними, как со сворой озверевших собак. Они были крепкие орешки, и к тому же быстрые, а один так дрался ничуть не хуже капитана. По всей вероятности, Элисон тоже решила, что я – слабое звено, потому что кинулась на него.
– Прекрати! – заорал я (чем этот боевой клич хуже других?) и тоже бросился к нему. Он принял мой удар умело, и клинок его, с шипением прорезав воздух, полетел к моему лицу, но я парировал его из четвертой позиции, и мой меч оказался сцепленным с его саблей. Я все силы вложил в следующий удар. Мой клинок скользнул по его сабле и вошел прямо под грудиной, пришпилив стражника к стопке полиэтиленовых мешков. Я выдернул меч, и противник со стоном сполз на пол, а груда пакетов повалилась на него. Я отскочил как раз вовремя, чтобы увидеть, почему они так опасались Элисон. Она наступала в ритме вальса и атаковала столь молниеносно, что меч в ее руках казался легким, как перышко. Она пролетела мимо второго стражника и один или два раза ударила его в грудь. Он с неистовым криком ринулся на нее, она уклонилась и резко ответила крученым ударом, которому трудно было что-то противопоставить. Его клинок стало мотать из стороны в сторону, а сам стражник оказался беззащитным перед ударом, классической атакой стрелой, в результате которой клинок Элисон вошел ему глубоко под лопатку.
Но стоило ей оттолкнуть от себя падающее тело, как пуля прошила ее рукав, а другая отскочила рядом от стеллажа. Капитан отыскал-таки свою пушку. Я хотел было оттолкнуть Элисон за стеллажи, но она схватила меня за руку.
– Он… – задыхаясь, выпалила она, – идет к двери! Мы на него прыгнем, ты – слева. Готов?
Я кивнул.
– Раз, два – вперед!
Мы бросились на него одновременно: я перепрыгнул через широкие рельсы для тележек, а она налетела с правого фланга. Помедли капитан – и он бы уже никогда не вышел отсюда живым. Но он стоял уже у самой двери, одна рука его лежала на дверной ручке, в другой был пистолет, а металлический футляр под мышкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120