Хэйкити - круглолицый, лысоватый, с мелкими морщинами вокруг глаз,
чем-то забавный человек и перед всеми заискивает. Больше всего он любит
выпить и, выпив, становится добродушным. Но вот есть у него привычка - как
выпьет, так и принимается за свои странные танцы. Как сам он рассказывал,
началось все с того, что он учился танцевать у хозяйки заведения Тоёда на
улице Хаматё, бравшей уроки танцев жриц; в те времена и в Симбаси, и в
Ёситё священные танцы были в большом ходу. Но, конечно, хвастаться своим
искусством ему не приходится. Грубо говоря - танцы его какие-то
сумасшедшие, выражаясь мягче - они немногим приятнее, чем движения актеров
Кабуки. Однако он и сам, видно, это осознает и в трезвом виде даже не
упоминает о священных танцах. "Ямамура-сан! Изобрази-ка что-нибудь!" -
говорят ему, но он уклоняется, сводя все к шутке. И все же, стоит ему
приложиться к божественному напитку, как он тотчас повязывает голову
полотенцем, изображает звуки флейты и барабана, становится в позу и
подергивает плечами, охваченный желанием танцевать в маске свои шутовские
танцы. А стоит ему начать, как он увлекается и уже не может остановиться.
При этом он не слушает ни сямисэна, ни песни.
Уже два раза под пагубным действием вина он падал и терял сознание,
как при апоплексии. В первый раз это случилось в бане, когда он обливался
горячей водой и вдруг упал на цементную раковину. Тогда он только ушиб
поясницу и уже через десять минут пришел в себя. Во второй раз он упал
дома, в амбаре. Позвали врача, и на этот раз, чтобы привести его в
чувство, потребовалось уже полчаса. При этом каждый раз ему запрещают
пить, и он самым похвальным образом решает, что ему не придется больше
краснеть за себя, но решение это выполняется лишь в первое время, и,
начиная с "одного стаканчика", он постепенно увеличивает дозу, и не
проходит и полмесяца, как он незаметно возвращается к старому. Однако он
спокоен, и все завершается его самодовольным заявлением: "Если я не пью,
так мне, наоборот, еще хуже".

Но пьет Хэйкити не только из физической потребности, хотя сам он так
говорит. Он не может бросить пить и по психологическим причинам. Ведь
только выпив, он смелеет и не смущается ничьим присутствием. Хочется ему
танцевать - танцует, хочется спать - спит. Никто не может упрекнуть его. А
для Хэйкити это важнее всего. Почему важнее? Он и сам не понимает.
Он знает только, что, когда выпьет, становится другим человеком.
Натанцуется, бывало, а как протрезвеет и скажут ему: "Ну и набрался же ты
вчера", - он, конечно, ужасно смущается и привычно врет: "Я как выпью, так
уж ничего не соображаю. Утром встал и не помню, что вчера делал. Как во
сне". На самом деле он отлично помнит, что танцевал и что заснул. И трудно
себе представить, что тот Хэйкити, который остался у него в памяти, и
Хэйкити сегодняшний - один и тот же человек. Какой же из них настоящий -
он и сам толком не понимает. Напивается он изредка, обычно бывает трезв.
Выходит, трезвый Хэйкити - он и есть настоящий, но, как это ни странно,
сам Хэйкити не может поручиться ни за то, ни за другое. Ведь то, чего он
потом стыдится, почти всегда совершается в пьяном виде. Танцы - это бы еще
ладно. Но он играет в цветочные карты. Спит с продажными женщинами.
Словом, делает такое, о чем и не напишешь. Никто не станет утверждать,
будто в подобных делах и выражается его истинное "я". У бога Януса два
лица, и никому не ведомо, какое из них настоящее. Так и с Хэйкити.
Я уже сказал, что Хэйкити трезвый и Хэйкити пьяный - два совершенно
различных человека. Мало кто лжет в трезвом виде, как Хэйкити. Иногда он и
сам это понимает. Но это вовсе не значит, что он лжет с каким-то расчетом.
Лжет он почти бессознательно. И хотя солгав, тут же замечает это, но пока
он говорит, у него совсем нет времени подумать о последствиях.
Хэйкити не мог бы объяснить, почему он лжет. Но стоит ему с
кем-нибудь заговорить, как у него сама собой с языка срывается ложь, о
которой он и не помышлял. Однако это не особенно его тяготит. И не кажется
чем-то дурным. Потому - что ни день Хэйкити лжет со спокойным сердцем.

Хэйкити как-то рассказывал, что одиннадцати лет поступил на службу в
писчебумажный магазин в Минами-Дэмматё. Хозяин его был ревностный
молельщик и даже к ужину не прикасался, не помолившись. Однако через два
месяца после появления Хэйкити в магазине, повинуясь какому-то
неожиданному порыву, хозяйка сбежала в чем была с молодым приказчиком.
Потому ли, что хозяину, помешанному на молитвах, не помогла его вера, с
помощью которой он надеялся поддерживать мир в семье, но рассказывали, что
он вдруг переметнулся в секту Монто, бросил в реку изображение Тайсяку,
положил под котел изображение Ситимэн и сжег его - и вообще много всего
натворил.
По словам Хэйкити, он прожил там до двадцати лет и, бывало,
мошенничал со счетами и тогда отправлялся куда-нибудь поразвлечься. По его
воспоминаниям, он как-то сблизился с женщиной, которая предложила ему
вместе с ней покончить жизнь самоубийством, но он струсил. Разными
отговорками ему удалось этого избежать, а потом он узнал, что через три
дня она совершила самоубийство вместе с рабочим из мастерской
металлических украшений. Человек, с которым она прежде была близка, ушел к
другой, и назло ему она хотела умереть с первым встречным.
Когда Хэйкити исполнилось двадцать, умер его отец, и тогда, взяв в
лавке расчет, он поехал домой.
1 2 3