Если договор не пустая формальность, то надо немедленно обсудить дальнейшие действия, решить, куда будет направлен удар соединенных армий. Так говорил Валентино. Покоренные этими доводами, его спутники отбросили последние подозрения. Они вошли внутрь — навстречу своей судьбе.
Едва закрылись широкие резные двери, как облик герцога мгновенно переменился — словно невидимая рука разом стерла с его лица искрометное веселье. Быстро шагнув вперед, он кивнул головой. В ту же секунду гордые кондотьеры были схвачены и обезоружены людьми Чезаре. Эту операцию гвардейцы репетировали уже давно, и она удалась им без малейшей заминки. Убедившись, что приказ выполнен и все в порядке, герцог покинул дворец, не удостоив арестованных капитанов ни словом, ни взглядом.
Для описания последующих событий мы воспользуемся дневником Буонаккорси. Он подробно излагает содержание писем Макиавелли к Совету десяти, а также сообщения других источников. Часть посольской корреспонденции секретаря затерялась и не дошла до наших дней, но записи Буонаккорси позволяют восстановить недостаюшие фрагменты всей картины.
Макиавелли находился в свите Валентино и сопровождал его до самого дворца, где — уже без зрителей — разыгрался заключительный акт драмы. Затем секретарь отправился в город, чтобы приискать себе место в какой-нибудь гостинице. От этого мирного занятия его вскоре отвлекли крики и лязг оружия. На улицах появились солдаты герцога — они врывались в дома и вели себя так, словно Сенигаллия была только что взята приступом.
Не понимая, в чем дело, встревоженный секретарь решил вернуться во дворец. На полдороге он увидел Чезаре Борджа — тот мчался в окружении своих телохранителей, но, заметив флорентийца, придержал коня.
«То, что произошло сегодня, задумано давно, — произнес герцог, отвечая на безмолвный вопрос посла. — Я мог бы предупредить о таком исходе еще вашего предшественника, монсиньора Вольтеррского, но не хотел без нужды доверять ему столь важную тайну. А теперь мое время пришло, и я не упустил ни минуты. Думаю, вы согласитесь, что я оказал немалую услугу вашей Синьории».
С этими словами герцог оставил Макиавелли и поскакал в ту сторону, откуда доносился шум.
После ареста кондотьеров Чезаре велел тотчас же разоружить и рассеять их отряды, еще находившиеся в городе, — как уже говорилось, в основном это были люди Оливеротто. Без труда разогнав ошеломленных противников, швейцарские ландскнехты вошли во вкус и принялись грабить население Сенигаллии. Особенно богатую добычу доставил им набег на венецианский квартал. Перепуганные купцы, желая спастись от окончательного разорения и гибели, беспрекословно выплатили грабителям огромный выкуп в двадцать тысяч дукатов. Это распалило аппетиты менее удачливых мародеров, и участь города могла оказаться весьма плачевной, если бы не вмешательство герцога. Его приказ был, как всегда, краток и ясен: воров — на виселицу. Несколько наглядных уроков показали солдатам серьезность намерений командующего, и еще до наступления темноты на улицах Сенигаллии воцарились покой и порядок. А герцог возвратился во дворец, чтобы начать допрос арестованных капитанов.
Пленники уже не питали иллюзий относительно своего будущего. Достойнее других держался Вителлоццо Вителли, заявивший о единственном желании — примириться с папой и получить от святого отца отпущение грехов. Говорили, что Оливеротто да Фермо пытался заколоться и даже выхватил кинжал у одного из стражей, но в последний миг мужество изменило ему. Пав духом, молодой кондотьер на коленях умолял герцога о пощаде, клялся в верности и сваливал всю вину на Вителли.
Оба капитана, связанные по рукам и ногам, приняли смерть на рассвете. Они были задушены, и ходил слух, будто в роли палача выступил не кто иной, как Мигель да Корелла. Тела казненных похоронили за госпиталем делла Мизерикордия.
Франческо и Паоло Орсини пережили эту ночь, но не вышли на свободу. Чезаре решил отложить их казнь до получения весточки от отца. В Риме еще оставались Джулио Орсини и его дядя кардинал. Узнав о гибели родственников, они могли улизнуть и собрать войска, что никак не входило в планы Борджа. Теперь его святейшеству предстояло выполнить свою часть работы.
На следующий день, первого января 1503 года, герцог направил официальные послания дружественным городам и государям Италии, сообщая о конце мятежа и заслуженной каре, понесенной изменниками. В этой ноте мы встречаем несколько неожиданное объяснение причин, непосредственно побудивших Валентино к столь жестокой расправе с капитанами. Там утверждается, будто «они, под предлогом помощи в завоевании Сенигаллии, стянули к городу все свои войска и укрыли их в ближних крепостях, намереваясь нанести внезапный удар по армии герцога Романьи и Валентино. В сговоре участвовал и комендант Сенигаллии note 30. Общее нападение должно было произойти в ночь после прибытия его светлости, ибо размеры города не позволяли герцогу ввести туда значительное число солдат».
Такую версию предлагает нам сам Чезаре Борджа — и следует признать, что ей не противоречит ни один из известных фактов. Правда, здесь мы видим явное расхождение с выводами Макиавелли, но секретарь вполне мог и не знать о последнем замысле капитанов. С точки зрения историка, Чезаре не может претендовать на роль беспристрастного свидетеля, однако это еще не дает нам права игнорировать его доводы. На первый взгляд герцог попросту стремился «сохранить лицо» и оправдать собственное коварство, обвинив кондотьеров в несуществующих преступлениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101