— Честно говоря, я даже не знаю, стоит ли вообще об этом говорить.
— Пожалуйста, прошу вас.
— Мне кажется, это совершенно бесполезно.
— Позвольте это решить совету. Я просто умоляю об этом, генерал.
— Хорошо. — О'Мой пожал плечами и взял одну бумагу из пакета, лежавшего перед ним. — Я полагаю, вы должны признать, сударь, что все неприятности начались с приходом в регентский совет принципала Созы. — Он сделал паузу, ожидая ответа, но Форжеш дипломатично хранил молчание, и О'Мой продолжил: — Исходя из этого, а также учитывая другие факты, в которых, признаться, нет недостатка, лорд Веллингтон пришел к заключению, что сопротивление, пассивное и активное, на которое он наталкивается, является следствием влияния на совет принципала Созы. Полагаю, сударь, вы не станете это отрицать.
Форжеш с сожалением развел руками.
— Вспомните, генерал, — извиняющимся тоном произнес он, — ведь принципал Соза представляет определенный слой общества, на котором все, что предпринимает лорд Веллингтон, сказывается особенно тяжело.
— Вы хотите сказать, что принципал представляет португальское дворянство, которое, ставя свои собственные интересы выше государственных, решило оказывать сопротивление и противодействовать разорению страны, на котором настаивает лорд Веллингтон.
— Вы выражаетесь слишком резко...
— Вы найдете собственные слова лорда Веллингтона еще более резкими, — сказал О'Мой с мрачной улыбкой и обратился к бумаге, которую держал в руках. — Позвольте мне зачитать, что он пишет: «Что же касается принципала Созы, то прошу вас передать ему, что я не получаю удовлетворения от ведения дел в этой стране с тех пор, как он стал членом правительства, и никакая сила не заставит меня задержаться в Португалии, если он останется им или даже если просто будет находиться в Лиссабоне. Он должен покинуть страну, либо это сделаю я, причем сразу же после того, как только получу на то согласие его величества».
Генерал отложил письмо и выжидающе посмотрел на государственного секретаря, который ответил ему взглядом, полным смятения. Еще никогда за всю свою политическую карьеру этот умудренный в дипломатии человек не чувствовал себя таким ошеломленным, как теперь, его просто сокрушили откровенность и прямота этого энергичного человека.
Дон Мигел был отнюдь не глуп и мог в полной мере оценить военный талант британского главнокомандующего, плоды которого ему уже приходилось видеть. Он знал, что уход армии Жюно [Жюно Андош (1771-1813) — французский военачальник, участник Итальянской и Египетской кампаний. В 1807 г. во главе корпуса вступил в Португалию. За отличие во время этого похода получил генеральское звание и титул герцога д'Абрантес (в честь взятого им португальского города Абрантиш). Впоследствии командовал корпусом в войне с Россией (в том числе и в Бородинской битве). За неудачные действия был отстранен Наполеоном от командования и назначен правителем провинции Иллирия, где покончил с собой в приступе безумия] из Лиссабона в позапрошлом году явился результатом, главным образом, боевых действуй сэра Артура Уэлсли — он тогда еще не был лордом Веллингтоном — до того, как его сменили на посту главнокомандующего той первой экспедиции, и дон Мигел чувствовал, что, если бы не это смещение, французам пришлось бы гораздо хуже. Он был свидетелем великолепно проведенной кампании 1809 года, битве на Дору с последующими жестокими боями, закончившимися вытеснением за португальскую границу расстроенных частей прежде столь великолепной армии Сульта. Страна была во второй раз избавлена от могучего захватчика. И дон Мигел понимал, что без войск под командованием этого человека, который должен остаться в Португалии и пользоваться полной свободой действий, нет никакой надежды остановить третье французское вторжение, для которого Массена [Массена Андре (1756-1817) — один из наиболее выдающихся французских военачальников времен Великой революции и наполеоновских войн, маршал Франции, герцог Риволи, князь Эсслингенский (1810). Наполеон называл его «любимое дитя победы». Службу он начал еще в 1775 г., но ко времени революции уже ушел в отставку. В революционной армии отличился при осаде Тулона (1793), при Риволи (1797) и Лоди (1796), с 1798 г. командовал Гельветской армией республики, с ноября 1799 г. — Итальянской. В 1805 г. был награжден большой звездой ордена Почетного легиона. Особый героизм проявил в ходе Австрийской кампании 1809 г. в битвах при Эсслингене и Вагра-ме. В 1810 г. командовал наполеоновской Португальской армией. В 1811 г. был отправлен в отставку. Еще раз под наполеоновские знамена был призван в 1813 г., когда в течение нескольких месяцев командовал 8-й дивизией и был губернатором Тулона. После реставрации Бурбонов был восстановлен на службе, в 1815 г. стал пэром Франции. Однако, когда Людовик XVIII пытался заставить Массена судить Нея, маршал с негодованием отказался] — один из самых талантливых маршалов императора — собирал теперь дивизии на севере. В случае исполнения Веллингтоном его угрозы и увода армии французы неудержимо двинутся по стране, захватывая и разоряя ее, и независимость португальцев падет в пыль под каблуки их жестокого императора.
Все это дон Мигел Форжеш представил очень живо. Нужно отдать ему должное, он был честным человеком, и на какое-то мгновение его охватил страх: как бы неразумная политика правительства в конце концов не завела страну в пропасть. Но государственному чиновнику его ранга не пристало высказывать вслух подобные опасения, несмотря на вроде бы солидность своего положения, он был всего-навсего слугой своего правительства, его рупором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82