Тревожный звон церковного колокола сделал свое дело. Сбежалась огромная толпа негодующих жителей Таворы, вооруженных кольями, косами и резаками, уже подбирающаяся к сержанту и его товарищам, которые, не совсем понимая причину такого сильного гнева, но вполне осознавая его чрезвычайную серьезность и опасность, отчаянно защищали лошадей. Стремительный бросок драгун — и вот они уже в седлах — все, кроме лейтенанта, чье отсутствие неожиданно обнаружилось.
Фланаган решил вернуться за ним и уже собирался отдать соответствующий приказ, когда внезапный натиск орущей, волнующейся толпы отрезал их от галереи, ведущей к часовне. Зависшая в самой высокой точке неба луна слабо освещала место готовящейся схватки, сплотившихся и обнаживших свои сабли драгун, словно утес, возвышающихся над накатывающим на них морем беснующихся людей.
Фланаган, привстав на стременах, попытался обратиться к жителям. Но он не знал, что им сказать, чтобы успокоить, по-португальски он не мог двух слов связать. Какой-то крестьянин попытался полоснуть его кривым садовым ножом, но, получив удар саблей плашмя, без чувств свалился на землю.
Толпа взорвалась яростными криками и надвинулась на драгун.
— Да послушайте же вы, кровожадные мерзавцы! — закричал Фланаган. — А, черт бы вас побрал! — И, в отчаянии махнув рукой, он скомандовал: — В атаку! — пришпорив коня.
Но отряду не удалось выбраться. Толпа сдавила солдат тесным кольцом, и в саду, символизировавшем до сих пор мир и благочестие, залитом холодным лунным светом, началась жестокая схватка. Две лошади остались без седоков, драгуны раздраженно отбивались саблями от бросавшихся на них крестьян, пытаясь пробить себе путь сквозь смертоносное окружение, но при соотношении один против десяти казалось сомнительным, что кто-то из них уцелеет. И тут на помощь пришла аббатиса, которая, выйдя на балкон, стала призывать жителей Таворы остановиться и послушать ее. Она велела им пропустить солдат. Толпа неохотно, но все-таки стала подчиняться, и, в конце концов, в этой взбудораженной человеческой массе образовался проход.
Но Фланаган все еще колебался. Трое его солдат пали, лейтенант пропал, и он пытался для себя решить, в чем сейчас состоит его долг. Подступившая сзади толпа крестьян уже отрезала драгун от их павших товарищей, и попытку вернуться эти люди могли истолковать неверно: схватка бы возобновилась, в чем не было никакого смысла.
Плотной массой крестьяне загораживали и вход в галерею, ведущую внутрь монастыря, где остался мистер Батлер, живой или мертвый, и часть их уже проникла туда. И тогда Фланаган решил, что едва ли лейтенант избежал гнева крестьян, вызванного его собственной опрометчивостью. У него оставалось семь человек, и сержант заключил, что в сложившихся обстоятельствах его долг — вывести их отсюда живыми и не провоцировать гибель отряда бесполезным донкихотством.
Итак, скомандовав «Вперед!», он провел своих солдат через толпу и вывел из монастыря.
Снаружи их тоже ждали вооруженные, враждебно настроенные жители Таворы, не слышавшие умиротворяющую речь аббатисы, но здесь имелось пространство для маневра.
«Рысью», — приказал сержант. Вскоре они перешли на галоп. До самой окраины Таворы их сопровождал град камней, и даже у самого Фланагана, докладывавшего корнету О'Рурку, которого они нагнали в Пишкейре на следующий день, была на макушке шишка величиной с утиное яйцо.
Когда эта история достигла ушей сэра Роберта Крофорда, он разъярился так, как мог это делать только он. — Как могла произойти такая ошибка? — мрачно вопрошал он, думая о потере четырех драгун и скачках наперегонки со стадом, закончившихся большим скандалом что, несомненно, будет иметь серьезные последствия.
— Как оказалось, сэр, — выяснявший обстоятельства дела О'Рурк знал теперь все подробности, — помимо мужского, в Таворе есть еще и женский доминиканский монастырь. Мистер Батлер, спрашивая дорогу, сказал «соnvento» — слово, которым обычно называют последний, и его направили не туда.
— И вы говорите, у сержанта были серьезные основания полагать, что мистеру Батлеру не удалось избежать возмездия за свое безрассудство?
— Я боюсь, что нет никакой надежды на то, что это не так.
— Что ж, возможно, это даже и к лучшему для всех нас, — сказал сэр Роберт. — Лорд Веллингтон наверняка велел бы его расстрелять за такой проступок.
Теперь вы знаете все обстоятельства этой дурацкой истории в Таворе, которая, как будет ясно из дальнейшего повествования, самым неожиданным и роковым образом повлияла на судьбы людей, не имевших к ней никакого отношения.

Глава II
УЛЬТИМАТУМ

Генерал-адъютант сэр Теренс О'Мой, находившийся в Лиссабоне, узнал о происшествии в Таворе из штабных депеш, пришедших неделю спустя. В них говорилось о том, что по поводу происшествия полковник 8-го драгунского лично принес смиренные извинения матери-аббатисе в связи с досадным происшествием, виновник его — лейтенант Батлер — покинул монастырь живым и невредимым, но до сих пор не прибыл в свой полк.
Депеши содержали и другие малоприятные новости о делах, которыми сэру Теренсу следовало немедленно заняться, но его мыслями полностью завладело злосчастное приключение Батлера. Хотя честный и прямой О'Мой отнюдь не был одарен необыкновенной проницательностью, он сразу понял, какие новые сложности этот случай создаст для их и без того тернистого пути взаимопонимания, какие новые оправдания своей враждебности благодаря ему получат интриганы из регентского совета и какое мощное оружие он дает в руки принципала Созы и его сторонников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82