Он покинул город в середине февраля, на следующий день после объявленного Провинциальным конгрессом «Дня смирения, поста и молитвы перед всемогущим Господом с благоговейной просьбой к Нему ниспослать королю истинную мудрость, помочь обретению свободы Северной Америкой и отвратить бедствия гражданской войны».
Ничего более кощунственного сэр Эндрю не мог себе представить. Это казалось ему самым великим богохульством, когда-либо исходившим из человеческих уст. Когда же он услыхал, что все места богослужения в Чарлстоне переполнились бездельниками и глупцами, собравшимися на бунтовщическую молитву, когда собственными глазами увидал членов Провинциального конгресса во главе со спикером Палаты общин Лаундсом в пурпурной мантии, алонжевом парике и с серебряным жезлом, которые торжественной процессией шли к церкви святого Филиппа, негодование сэра Эндрю не позволило ему оставаться более в городе, который, как он ожидал, могла в любую минуту постичь та же кара, что обрушилась на Содом и Гоморру.
Он метался в бессильной ярости; немногим мог он выразить свое отвращение к этому событию, но это немногое сделал — закрыл свою резиденцию на Тредд-стрит и уехал, отряхнув со своих ног прах измены.
С тех пор Кэри поселился на плантации и оставался бы там безвыездно, не вызови его вице-король, повиноваться которому он почитал своим святым долгом.
— Мы будем там завтра, Боб, живыми или мертвыми, и умножим число друзей короля. — Поставив таким образом на этом точку, он осведомился о новостях.
Мендвилл напустил на себя печальный вид и, как бы сожалея, что приходится об этом говорить, дал подробный отчет об утренней беседе у губернатора, особо остановившись на выдвинутом Диком Уильямсом обвинении Лэтимера в подлости по отношению к менее влиятельному соседу.
Сэр Эндрю протянул с сомнением:
— На Гарри Лэтимера это непохоже.
Миртль резко поднялась и шагнула к ним от окна.
— Это неправда! — сказала она гневно.
— Я и сам с трудом в это поверил, — дипломатично согласился капитан. — Люди не часто совершают бесчестные поступки не имея на то серьезных оснований, а какие мотивы могли быть у богатого мистера Лэтимера для мелкого воровства? И все же… и все же…— Он на мгновение запнулся, будто преодолевая колебания. — Тот, кто способен забыть свою честь и долг перед королем… — Он не стал продолжать.
— Да, да, — уступил сэр Эндрю с глухим недовольным ворчанием.
— О нет, вы неправы, неправы! — настаивала его дочь. — Между этими поступками — огромная пропасть. Каким бы ни был Гарри, — он не вор; никто не заставит меня поверить в обратное.
Мендвилл понял, что время еще не начинало своей целительной работы.
— Никто не заставит тебя поверить, что он изменник, — раздраженно подхватил баронет, — никто не заставит тебя поверить в его скрытность — а он приезжает и уезжает украдкой, как вор.
— Кстати, это напомнило мне, — произнес капитан Мендвилл, — что он сейчас в Чарлстоне.
В изумленных взглядах обоих застыл немой вопрос.
— Я узнал об этом все от того же Уильямса. Он утверждал, что видел его сегодня утром.
— Так почему, ради всего святого, вы его не арестовали?
— Нет, папа! — Миртль положила руку ему на плечо.
— Девочка моя! Этот субъект больше тебе никто.
Мендвилл желал бы разделить его уверенность. Между тем, он отвечал на возмущенное восклицание сэра Эндрю:
— Лорд Уильям уже собирался подписать ордер, но… — он заколебался.
— Ну? Что «но»?
— Я убедил его не делать этого.
— Вы убедили его?! — весь облик сэра Эндрю выражал недоумение, — Но почему?
— Это было бы неразумно. Мы хотим избежать открытого конфликта и избегаем любых действий, которые могут к нему привести. Мистер Лэтимер — нечто вроде героя черни, а мы не хотим провоцировать толпу на поступки, требующие возмездия.
— Видит Бог, они его заслуживают.
— Может быть. И все же это опасно. Лорд Уильям это понимает. Кроме того, сэр Эндрю, есть и другая причина. Что бы ни сделал мистер Лэтимер, он все же дорог вашему сердцу.
— Я вырвал его оттуда, — гневно отрубил сэр Эндрю.
— Но остается еще Миртль, — со вздохом сказал капитан.
— Как вы добры! — Глаза Миртль благодарно увлажнились.
— Добры! — прорычал баронет, — Добры! Пренебречь своей прямой обязанностью!
— Сомневаюсь, что мне следует выполнять свои обязанности ценою вашего страдания, пускай даже легкого. Вы стали так мне дороги за эти месяцы, что я не могу не считаться с вашими чувствами.
Вдруг, прежде чем сэр Кэри или Миртль успели найти подходящие слова в ответ на подобое признание, дверь распахнулась, и Римус радостно объявил:
— Маса Гарри, сэр.
Старому дворецкому никогда не пришло бы в голову, что для визита мастера Гарри могут существовать какие-то препятствия, поэтому и проводил его сразу в столовую, где находился сэр Эндрю.
Глава V. Мятежник
Быстрыми, легкими шагами, с треуголкой и тяжелым хлыстом под мышкой, в комнату вошел Гарри Лэтимер.
Старый негр прикрыл дверь снаружи, и в комнате воцарилось молчание.
Сэр Эндрю, капитан Мендвилл и мисс Кэри застыли на месте. Оба джентльмена — старый и молодой — сидели; девушка, чье дыхание участилось, стояла позади отца, держась рукою за высокую спинку кресла.
Читатель, разумеется, представляет, сколь противоречивые чувства бушевали в душе каждого из них, и понимает, что над всеми этими чувствами в тот момент преобладало нескрываемое изумление. Самым глубоим оно было у капитана Мендвилла. Он был не просто изумлен — он был озадачен. Ибо высокий и стройный молодой человек, стоящий перед ними и стягивающий перчатки, кого-то сильно ему напоминал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120