— Н-да-а, — протянул Лэтимер; в его глазах промелькнуло неприятное воспоминание, но он заставил себя отбросить тревожные мысли. Голос его стал будничным. — Миртль нежданно обнаружила, что не может выйти за человека, сомневающегося в непогрешимости короля Георгаnote 24. Поэтому она отдает предпочтение красному мундиру, имеющему честь служить его всемилостивейшему величеству. Что ж, сие логично.
— Логично! — поперхнулся мистер Айзард. — Слыхано ли, чтобы женщина вела себя логично? Обыкновенный расчет — вот что это такое, Гарри. А коль скоро это так, то не стоит убиваться. Я рад, что ты воспринял все так спокойно. Я ведь писал тебе как-то, что Мендвилл, если ему повезет, может в один прекрасный день стать графом Челфонтским.
К его удивлению, Гарри накинулся на него с внезапной яростью:
— Что, черт побери, ты хочешь этим сказать?
— Боже милосердный! Разве ты говорил не о том же?
— Ты думаешь, я подозреваю Миртль в корысти? Что она продает себя за титул?
— Можно подумать, такого никогда не бывало от сотворения мира.
— С такой женщиной, как Миртль, это невозможно.
— Сдается мне, Гарри, у тебя маловато жизненного опыта, — сказал Айзард тоном умудренного старца. — Женщины — это самые…
— Буду премного благодарен, если ты обойдешься без обобщений. Не может мистер Томас Айзард быть наставником по части женщин.
— Ей-Богу, не может! Уж больно предмет неблагодарный. Хотя пример упомянутого кандидата в наставники весьма поучителен.
Появление старого Джулиуса прекратило неприятную дискуссию. Он внес поднос с рюмками, серебряной бутылью, заключавшей в себе изумительный пунш, приготовленный из рома, ананаса и лимонов, серебряною же коробкой с прекрасным табаком и парой трубок.
Пока слуга наливал пунш, друзья молчали, а после его ухода спор на щекотливую тему не возобновлялся. Существовали более неотложные вопросы.
— Раз мне теперь не понадобится представитель на совещании, Том, ты можешь отдать мне письмо.
— Охотно, — сказал Том и вытащил пакет из кармана. — Ей-Богу, если бы ты не вернулся и мне пришлось идти на это собрание вместо тебя, я не стал бы на нем засиживаться. Я бы поднял всю партию Сыновей Свободы и помчался вызволять тебя из Фэргроува.
— Я был уверен, что на тебя можно положиться, — с улыбкой сказал Гарри.
— Думая меня схватить, они сами не ведали, чей гнев на себя навлекают.
Часы в ореховом футляре пробили шесть. Мистер Лэтимер вскочил на ноги.
— Я должен идти. Шесть — это назначенный час. Я ненадолго — оставайся на ужин. Выкури пока трубочку.
Он уже приблизился к дверям, когда Том его окликнул.
— Берегись, Гарри. Не выходи без оружия. Голову даю на отсечение — после всего, что случилось, они начнут за тобой следить. Ты стал опасным человеком.
Глава VIII. Треклятый адвокат
Дом Генри Лоренса стоял всего в нескольких шагах от дома Лэтимера. В нем и собрался чрезвычайный следственный комитет, чтобы выслушать доклад, обещанный Лэтимером.
Не тратя времени попусту, они тут же приступили к делу. Лэтимер ясно и лаконично изложил то, что разведал утром у губернатора. Склонный к драматическим эффектам, он оставил наиболее сенсационное известие под конец и начал рассказ с сообщения о связи, поддерживаемой лордом Уильямом с сельскими тори. И сразу прозвучала первая нота назревающих разногласий.
— У меня сложилось впечатление, джентльмены, — сказал Лэтимер, заканчивая первую часть своего повествования, — что лорд Уильям относится к нам непредвзято…
Его бесцеремонно перебил старший Ратледж. Обращаясь к Лоренсу, председательствующему на заседании, он сказал своим обычным, лишенным выражения голосом:
— Я полагаю, это не имеет отношения к нашей проблеме. Личные впечатления мистера Лэтимера не могут служить для нас доказательствами.
Так говорил адвокат, но те, кто адвокатами не являлись, немедленно возмутились.
— Придержите свой язык, Джон Ратледж, — выпалил Гедсден, — то, что думаете вы о том, что думает Лэтимер, — тем более не доказательство.
Над Ратледжем посмеялись, что, впрочем, никак на нем внешне не отразилось. Когда смех прекратился, полковник Лоренс — во время войны против индейцев чероки он служил заместителем командира в полку Миддлтона — выразил мнение, что мистер Лэтимер может продолжить.
— Если бы в мою задачу входило представить вам подробный отчет обо всех словах, произнесенных лордом Уильямом и мною, то для возражения мистера Ратледжа имелись бы некоторые основания. Но поскольку я целиком полагаюсь на свою память, оно бессмысленно.
— Бессмысленно, — эхом отозвался Ратледж. И хотя он постарался произнести это нейтральным тоном, в нем все-таки слышалась издевка.
— Бессмысленно — потому что впечатления в данном случае не менее надежны, чем память, а может статься, и надежнее.
Переждав, пока смолкнет гул одобрения, Лэтимер продолжал. Его речь сводилась к уверению, что лорд Уильям — недаром он связал себя с колонией родственными узами — искренне желает пойти на мировую и будет всерьез этому способствовать. Одновременно он ведет не менее серьезные приготовления и на случай нежелательного развития событий, дабы не оказаться захваченным врасплох.
— Что ни говори, — снова вставил замечание Ратледж, — а факт остается фактом: он поддерживает активную связь со сторонниками короля на периферии и приказывает им вооружаться. Лорд Уильям, похоже, пытается сидеть между двух стульев.
Полковник Лоренс поднялся и начал миролюбиво, как бы рассуждая вслух:
— А разве все мы не делаем того же? Разве мы, в силу необходимости, не вынуждены поступать точно так же?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120