— Даже теперь, после исчерпывающего объяснения, которое оправдывает мистера Лэтимера и с которого ему следовало бы начинать, я все-таки буду против каких бы то ни было акций до тех пор, пока путем дополнительной проверки мы не получим независимого подтверждения его показаний.
Гедсден смешался, ощутив свою неправоту.
— Я уже устроил дополнительную проверку и получил независимое подтверждение, — заявил Лэтимер.
— Вот как? — Темные брови Ратледжа вскинулись. — Можем ли мы узнать, какое именно?
Лэтимер с досадой осознал, что теперь ему придется вдаваться в такие подробности, которых он предпочел бы не касаться.
— Так ли это необходимо? — спросил он.
Ратледж ответил жестко:
— Вы безусловно должны предъявить все ваши аргументы, иначе мы не сможем признать достаточность доказательств для столь тяжкого обвинения.
Мгновение Лэтимер смотрел на него, затем повернулся к председателю.
— Я перестаю понимать, сэр, кого тут обвиняют — меня или Фезерстона? Меня недвусмысленно заставляют защищаться.
Гедсден, Драйтон и Молтри протестующе зашумели. Лоренс и Пинкни дружески улыбнулись Лэтимеру. Только оба Ратледжа — ибо младший следовал примеру старшего — остались демонстративно бесстрастными. Они предпочитали иметь дело с доказательствами, а не с эмоциями.
— Прежде, чем я продолжу, сэр, — снова начал Лэтимер, — предлагаю вам привести меня к присяге.
— Мистер Лэтимер! — укоризненно воскликнул председатель, — ваша честность не вызывает сомнений. Нам будет достаточно вашего слова. — Одобрительный гул пробежал вокруг стола.
— Но будет ли его достаточно для джентльмена, который сам себя назначил адвокатом предателя?
— Точно! — сказал Гедсден. — Он верно назвал вас, ей-ей!
Но невозмутимый Джон Ратледж не стал вступать в перебранку.
— Вполне достаточно, мистер Лэтимер. Вы назвали меня адвокатом предателя. Я принимаю эту должность без стыда. Правосудие обязано строго следовать принципам справедливости, а один из них гласит, что отсутствующего должен кто-то представлять. Для вас я сделал бы то же самое, сэр.
— Вряд ли в этом возникнет надобность, — резко ответил Лэтимер. — Однако вернемся к делу. То, что этот список был составлен Фезерстоном, признал пусть не сам губернатор, но его конюший, капитан Мендвилл, который, собственно, и заслал к нам Фезерстона в качестве своего лазутчика. Фезерстон докладывал ему о наших совещаниях и доносил обо всех действиях. Практически такого же признания я добился и от сэра Эндрю Кэри, который сыграл во всей этой истории вполне определенную роль. Он тоже склонял Фезерстона к тому, чтобы затесаться в наши ряды.
— Сэр Эндрю Кэри? — удивился Лоренс. — Он-то как здесь оказался?
— Лучше я буду до конца откровенен, хотя вы и упрекнете меня в неосмотрительности. — И Лэтимер рассказал о своем визите в Фэргроув.
Над гостиной повисла тишина. Выждав несколько мгновений, не появятся ли новые вопросы, Лэтимер вернулся на свое место. Тогда только Ратледж заговорил.
— Несмотря на проявленную мистером Лэтимером энергию, я с сожалением вынужден осудить его за недостаток осторожности. Позволить противной стороне узнать раньше времени о разоблачении Фезерстона было серьезной ошибкой.
Семь пар глаз повернулись к нему; все неодобрительно ждали дальнейших разъяснений. Однако он, судя по всему, не собирался ничего добавлять, и Молтри вступился за Гарри Лэтимера.
— Джон, вы брюзга, на вас не угодишь!
— Признаться, я не рассчитывал получить выговор от кого-либо из присутствующих, — хмуро заметил Лэтимер.
— Присутствующие, мистер Лэтимер, очень далеки от того, чтобы вам выговаривать, — заверил его полковник Лоренс.
— Что означает выговор мне, сэр, — констатировал Ратледж. — А все оттого, что присутствующие не вполне понимают ни опрометчивости поступка мистера Лэтимера, ни вреда, который он принес. Позволю себе пояснить. Во-первых, то, каким способом мистер Лэтимер исполнил свое поручение, уже достойно порицания. Он обязан был испросить нашего согласия на визит к губернатору, когда решил узнать его намерения и попытаться раскрыть источник утечки информации. Во-вторых, очевидно, что он не имел права делать что-нибудь на собственный страх и риск до тех пор, пока не представит собранию свой доклад. И уже задача собрания — определить, какие шаги следует предпринять, чтобы получить подтверждение этого доклада.
Молтри быстро перебил:
— Какие шаги лучше предпринятых мистером Лэтимером мог изобрести комитет?
— Дело вовсе не в этом, — терпеливо отвечал Ратледж.
— Это не ответ, — поддел его Гедсден.
— Но ответ не вызывает у меня ровным счетом никаких затруднений. Существуют различные способы заставить агента выдать себя. Один из них — и я бы рекомендовал этот метод — заключается в снабжении его ложной информацией о каких-нибудь наших замыслах. Если противоположная сторона действует в соответствии с этой информацией, то совершенно ясно, от кого она получена. Такой метод обладал бы всеми преимуществами метода, примененного мистером Лэтимером, но был бы лишен всех его недостатков.
— И что это за недостатки? — недовольно поинтересовался Молтри.
Ратледж обвел сидящих за столом удивленным взглядом.
— Возможно ли, чтобы это не было очевидно каждому из присутствующих, как очевидно мне. Когда организация типа нашей обнаруживает в своих рядах шпиона, имеется два пути. Либо шпион используется для передачи противнику ложной информации, рассчитанной на то, чтобы усыпить его бдительность и вообще ввести в заблуждение относительно замыслов, которые желательно скрыть, либо шпиона немедленно устраняют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120