— Существует большая вероятность того, сэр Эндрю, что Миртль — уже вдова. Бедняжка Миртль! — притворно вздохнул он.
Сэр Эндрю издал нетерпеливое рычание.
— Вы можете выражаться яснее, дружище?
— Если она еще не вдова, то есть надежда, скоро овдовеет, и, что уж абсолютно точно, она никогда больше не увидит своего Лэтимера.
Мендвилл опять вздохнул и развел руками. Он предпочел бы повременить с сообщением этой новости сэру Эндрю, но не видел другой возможности избежать громкого скандала. Ибо в том, что сэр Эндрю, если его не унять. осуществит свою угрозу в адрес Салли Кемпбелл, сомневаться не приходилось. А там пойдут толки и пересуды — Мендвиллу они были ни к чему.
— Ввиду отказа Лэтимера покинуть пределы провинции у лорда Уильяма не остается иного выхода, кроме как привлечь его к ответу по суду. Но если сделать это открыто, в Чарлстоне, то поднимется бунт. С непредсказуемыми для королевского правительства последствиями. Поэтому лорд Уильям хотел тайно арестовать Лэтимера сегодня ночью, а утром отправить в Англию.
Останься у Мендвилла какие-то сомнения по поводу крутой перемены в отношении сэра Эндрю к своему приемному сыну, они, при виде злобной радости, охватившей баронета, рассеялись бы в ту же секунду.
— Так-так. Ну, и?.. — торопил сэр Эндрю, потирая руки.
— К этому часу все должно быть уже кончено. Если он не доставил чрезмерных хлопот, то останется в живых… пока его не повесят в Англии. — Мендвилл изобразил безграничное сожаление. — Я уже добился для него одной отсрочки для того, чтобы он мог скрыться без лишней спешки, я сделал для его спасения все, что в человеческих силах. Вряд ли лорд Уильям внял бы новой просьбе обойтись с Лэтимером помягче. И все же — из-за Миртль и из-за вас — я раскаивался, что не попытался опять его уговорить.
— Напрасно раскаивались, — пробурчал сэр Эндрю.
— Теперь я тоже это понимаю и рад, что от него отделаются.
— Воистину, все решает промысел Божий, — с воодушевлением сказал баронет.
— Да. Судьба не часто вмешивается так своевременно. Теперь вы понимаете, сэр Эндрю, что для волнений и беспокойства у вас нет особых причин. Не стоит навлекать на себя неприятности, браня леди Кемпбелл прилюдно.
— Ах, вот о чем вы печетесь… — Сэр Эндрю извлек свое грузное тело из кресла. — не могу вам ничего пообещать. Сейчас такие времена — великие времена — когда о подобных вещах надо кричать во всеуслышанье. Эта женщина опозорила королевский сан. Ее сегодняшнее поведение…
— Сэр Эндрю, не рубите сплеча! Взвесьте все спокойно! — Мендвилл тронул его за локоть и посмотрел прямо в глаза. — Не пристало джентльмену воевать с женщиной — вы только нанесете ущерб собственному достоинству. Кроме того, нельзя призвать ее светлость к ответу, не придавая огласке это… это приключение Миртль. Или вы желаете, чтобы всем стало известно, что ваша дочь забыла долг и честь, что она тайком выскочила замуж за негодяя и бунтовщика? Это погубит и ее репутацию, и вашу.
Выстрел был удачен и возымел немедленный эффект.
— Пожалуй, вы правы. Но что из этого следует?
— Учитывая то, что произойдет с Лэтимером, этого брака как бы и не существует, и нет необходимости придавать его огласке. Немногие имеющие к нему отношение связаны обещанием хранить все в секрете, а через пару дней и «Тамар», вероятно, покинет наши берега, чтобы никогда не вернуться — вместе с капитаном и капелланом. Зачем, спрашивается, вредить Миртль, открывая ее… ее…
— Ее позор, вы хотели сказать. Что ж, Роберт, вы правы, я благодарю вас за предупреждение и придержу свой язык.
Глава XVII. Грокетова пристань
В столовой дома у бухты — единственной комнате с еще незачехленной мебелью и потому сохранившей жилой вид — сидел в одиночестве за ужином Гарри Лэтимер. Ему прислуживал Ганнибал, дюжий молодой мулат. Джулиус, дворецкий Лэтимера, вместе со слугой Джонсоном уже отправились в Санти Бродс готовить дом к приезду новобрачных. Они взяли с собой кормилицу Миртль Дайдо, которая утром провожала хозяйку к леди Уильям Кемпбелл.
Дорожная карета Лэтимера стояла наготове в конюшне, багаж был уложен; ровно в одиннадцать, как он приказал, лошадей запрягут, он тронется и остановится возле собора святого Михаила напротив Стэйт Хауса, чтобы ждать там Миртль.
Когда Лэтимер заканчивал ужин и время подошло к девяти, доложили о приходе полковника Гедсдена. Гедсден владел судном, которое с утренним отливом отплывало в Англию, и полковник шел отправлять письма; одно, от Генри Лоренса, адресовалось Джону Уилксу — известному поборнику свобод англичан, где бы те ни обитали. По пути Гедсден заглянул к Лэтимеру.
— По всей видимости, это безнадежное дело, — сокрушался он. — Но Уилкс хотя бы имеет возможность заставить парламент принять петиции, и он уже не раз доказал, что является другом Америки.
Все это, однако, было не столь уж важно. Гедсден предложил Лэтимеру свои услуги, если тому нужно тоже переправить какие-нибудь письма в Англию. Писем у Лэтимера не было, он поблагодарил полковника за любезность и настоял, чтобы тот выпил с ним рюмку портвейна.
Ганнибал по знаку хозяина придвинул стул, и Гедсден присел.
— Право, у меня нет и минуты — лодка давно у причала.
Ганнибал наполнил рюмки янтарно-красным вином. Портвейн Лэтимер получал прямо из Португалии, куда отправлял на собственных судах рис со своих плантаций. Полковник, слывший знатоком вин, посмотрел напиток на свет, покачивая рюмку перед пламенем свечи, потом отпробовал немного и похвалил.
— Вы не собираетесь на бал к Майлсу Брютону? — поинтересовался Лэтимер.
— Боже упаси!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120