Этой охраны достаточно для вас, мадемуазель. И я не думаю, что господа из Кондильяка рискнут попытаться захватить вас здесь.
— И тем не менее, — ответила она, лишь отчасти успокоенная, — я бы предпочла, чтобы вы достали мне верховую лошадь, и мы смогли бы добраться хотя бы до Сен-Марселена, где, несомненно, можно раздобыть экипаж.
— Я не вижу необходимости подвергать вас таким неудобствам, — возразил он. — Идет проливной дождь.
— О! Ну и что? — нетерпеливо бросила она ему в ответ.
— Кроме того, — добавил он, — на почтовой станции, похоже, нет лошадей. Ну и глухомань же эта ваша Дофинэ, мадемуазель.
Но она оставила без внимания насмешку над своей родной провинцией.
— Нет лошадей? — удивилась она, и ее карие глаза взглянули на него пристально, и в них опять появилась тревога. Она встала и подошла к нему. — Это совершенно невероятно.
— Уверяю вас, что все обстоит именно так, как я сказал: ни на почтовой станции, ни в какой-либо другой гостинице, которую я посетил, не было свободных лошадей.
— Месье, — вскричала она, — здесь не обошлось без господ из Кондильяка.
— Вы полагаете? — заинтересовался он и от нетерпения заговорил быстрее.
— Да. Они опередили вас.
— Но с какой целью? — спросил он с возрастающим нетерпением. — В гостинице «Франция» мне пообещали экипаж утром. Что им даст, если мы задержимся здесь на ночь?
— У них может быть какой-то план. О, месье! Я боюсь.
— Не стоит, — вновь беззаботно ответил он и улыбнулся ободряюще. — Будьте уверены, мы будем хорошо вас охранять: Рабек, я и солдаты. Часовой будет стоять в коридоре всю ночь. Рабек и я по очереди будем обходить караул. Это вас успокаивает?
— Вы очень добры, — проговорила она, и ее голос дрожал от переполнявшего ее чувства искренней благодарности, а когда он был уже на пороге, она промолвила ему вслед: — Берегите себя.
Он задержался в дверном проеме и удивленно обернулся.
— Это вошло у меня в привычку, — сказал он с усмешкой в глазах.
Но она не улыбнулась в ответ, ее лицо было тревожным.
— Опасайтесь ловушек, — попросила она его. — Будьте осторожны; они хитры и жестоки, эти владельцы Кондильяка, и если с вами случится что-нибудь плохое…
— Тогда останутся Рабек и солдаты, — закончил он.
Она пожала плечами.
— Я умоляю вас быть осторожным, — настаивала она.
— Можете положиться на меня, — спокойно ответил он и закрыл за собой дверь.
Выйдя из комнаты, он позвал Рабека, и они спустились вместе. Но, помня о ее страхах, он послал одного из солдат стоять на часах снаружи ее двери, пока он сам и его слуга будут ужинать. Сделав это, Гарнаш позвал хозяина и уселся за стол, а Рабек встал рядом с ним, готовясь подавать своему господину блюда и наливать вино.
В другом конце общей комнаты четверо путешественников все так же сидели, беседуя, и, когда Гарнаш сел за стол, один из них подозвал хозяина гостиницы и нетерпеливо спросил, когда подадут ужин.
— Сию минуту, месье, — почтительно ответил тот и опять повернулся к парижанину.
Хозяин ушел, чтобы принести ужин Гарнаша, и, пока он был на кухне, Рабек узнал, почему они остаются здесь. Из отсутствия в Гренобле в эту ночь лошадей и экипажей проницательный слуга сделал и высказал предположение, удивительно совпавшее с тем выводом, к которому пришла Валери. Он тоже думал, что его господина опередили люди вдовы; однако, не осмеливаясь посоветовать Гарнашу быть осторожным, — за такой совет слуга мог бы отведать оплеух, — он тут же решил приглядывать за ним и, по возможности, ни при каких обстоятельствах не разрешать ему покидать этой ночью «Сосущего Теленка».
Хозяин гостиницы вернулся в общую комнату, неся большую тарелку с дымящимся, аппетитно пахнущим рагу, а его жена следовала за ним с другими блюдами и бутылкой арманьяка под мышкой. Рабек занялся сервировкой, а его голодный господин приготовился утолить свой аппетит, когда внезапно на стол упала чья-то тень. Кто-то подошел к ним и встал рядом, загораживая собой свет от одной из ламп, свисавших с потолка.
— Наконец-то, — пренебрежительно воскликнул подошедший грубым голосом.
Не успев притронуться к рагу, Гарнаш посмотрел вверх. Из-за его спины вверх посмотрел и Рабек и поджал губы. Хозяин, вытаскивая пробку из бутылки, которую ему дала жена, тоже взглянул, и его глаза расширились. В уме он лихорадочно подбирал подходящие к случаю извинения и увещевания, чтобы нейтрализовать этого чересчур несдержанного господина. Но прежде чем он успел что-либо сказать, голос Гарнаша прорезал наступившую тишину. Неподходящая заминка очень раздосадовала его. Что вы говорите, месье? — переспросил он.
— Вам, месье, — ничего, — высокомерно ответил незнакомец и посмотрел ему прямо в глаза.
Это был один из путешественников, недавно осведомлявшийся о том, когда сможет поужинать; человек ростом выше среднего, ладно скроенный, ширина его плеч свидетельствовала о силе и выносливости. У него были карие глаза, светлые вьющиеся волосы, чуть длиннее, чем было тогда в моде, и некрасивое, но приятное лицо. Хуже всего смотрелась его одежда: крикливая, претенциозная, хотя и дешевая, и тем не менее он вел себя с непринужденным достоинством человека, у которого больше подчиненных, чем начальников.
Несмотря на высокомерные манеры незнакомца, Гарнаш почувствовал расположение к нему. Но прежде чем он смог ответить ему, заговорил хозяин гостиницы.
— Месье ошибается, — начал он.
— Ошибается? — пробасил тот с легким иностранным акцентом. — Это вы ошибаетесь, если намереваетесь сообщить мне, что это не мой ужин. Неужели я буду ждать его всю ночь, тогда как всякая обезьяна, пришедшая в этот свинарник позже меня, обслуживается раньше?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80