Seigneur du Ciell note 7 — ревел он. — Мне кажется, вы сошли с ума! Вы не остановитесь перед тем, чтобы сжечь целую провинцию, лишь бы можно было поступать с этим несчастным ребенком так, как вам вздумается. Но, Ventregris! note 8 Разорить меня…
От возмущения он почти лишился дара речи, широко открывая рот и с трудом дыша, а затем принялся нервно расхаживать по комнате, сложив руки на животе.
Госпожа Кондильяк следила за ним взглядом, и лицо ее было спокойно, а взгляд холоден. Она сейчас напоминала крепкий дуб, не сгибающийся даже под натиском урагана. Когда Трессан закончил, она отошла от камина и, легко постукивая хлыстом по краю юбки своего платья, направилась к двери.
— Прощайте, месье де Трессан, — ледяным тоном произнесла она, повернувшись к нему спиной.
При этих словах он остановился как вкопанный и поднял голову. Его гнев угас, как задутая порывом ветра свеча. Но тут же в сердце сенешала закрался новый страх.
— Мадам, мадам! — вскричал он. — Подождите! Выслушайте меня.
Она помедлила, полуобернулась и презрительно посмотрела на него через плечо, усмехаясь пунцовым ртом, и в каждой черте ее лица сквозило высокомерие.
— Я полагаю, месье, что наслушалась от вас глупостей более чем достаточно, — сказала она, — И убедилась, что вы мне вовсе не верный друг, а всего лишь жалкий болтун.
— О, вы не правы, мадам! — выкрикнул он. — Это не так. Я готов служить вам, как никто другой на свете, вы знаете это, маркиза, должны знать…
Она повернулась, оказавшись с ним лицом к лицу, и ее улыбка сделалась чуть шире, как если бы к ее презрению сейчас примешивалось изумление.
— Легко возражать. Легко говорить: «Я умру ради вас», особенно когда необходимость такой жертвы вовсе не доказана. Но стоит мне попросить вас лишь об одолжении, и что же я слышу: «А мое честное имя, мадам? А мой пост сенешала? Должен ли я быть брошен в тюрьму или повешен, чтобы угодить вам? » Фу! — закончила она, гордо вскинув голову. — Мир полон людьми вашего сорта, а я — увы мне и моей женской интуиции — считала, что вы отличаетесь от остальных.
Ее слова вошли в его душу, как раскаленный меч входит в плоть. Они обожгли и сморщили ее. Он увидел себя таким, каким она вынудила его выглядеть в ее глазах: подлым, презренным трусом, напыщенным краснобаем, когда все кругом спокойно, но показывающим спину при малейшей опасности. Он чувствовал себя самым низким и жестоким человеком, живущим на этой грешной земле, а она — о Боже! — считала его отличным от остальных. Она так высоко его ценила, и вот — он разочаровал ее!
Стыд и тщеславие, перемешавшись, внезапно дали его чувствам новый толчок.
— Маркиза, — воскликнул он, — сказанное вами справедливо, но будьте милосердны. Я совсем другое имел в виду, потому что был вне себя. Позвольте мне искупить свою вину!
При этих словах на смену презрению в ее улыбке явилась невыразимая нежность, уловив которую Трессан осознал: лучше быть повешенным, чем пасть в ее глазах. Он резво скакнул вперед и схватил ее руку, протянутую к нему.
— Я знала, Трессан, — сказала она, — что вы были не в себе, что мой храбрый верный друг не покинет меня, когда осознает, что он сказал.
Он склонился над ее рукой и неловко поцеловал ее бесчувственную перчатку.
— Мадам, — сказал он, — вы можете рассчитывать на меня. Этот малый из Парижа не получит ни одного солдата, будьте уверены.
Она схватила его за плечи. Лицо ее было сияющим и манящим, а глаза смотрели на него с доброжелательностью, о которой он прежде не мог даже мечтать.
— Я не откажусь от услуги, которую вы так галантно предлагаете, — сказала она. — Ведь мой отказ мог бы ранить вас.
— Маркиза, — вскричал он. — Это пустяки в сравнении с тем, что я мог бы сделать для вас, будь у меня такая возможность. Но когда все закончится, и ваши планы относительно мадемуазель де Ла Воврэ осуществятся, и свадьба будет отпразднована, тогда — могу ли я надеяться? ..
Он ничего более не сказал, но его маленькие голубые глазки были куда красноречивее слов.
Их взгляды встретились. Она стояла перед ним, удерживая его за плечи на расстоянии вытянутой руки твердой и жесткой хваткой.
Сенешал Дофинэ напоминал ей настоящую жабу, и дух ее содрогнулся от несовместимости его внешности и того, на что он намекал. Но взгляд маркизы оставался тверд, хотя губы сохраняли улыбку, и лишь щеки ее чуть порозовели. Трессан истолковал этот признак с трудом сдерживаемого волнения в свою пользу, однако маркиза жестом дала понять, чтобы он не подходил ближе, чем на расстояние вытянутой руки, а потом, подавляя смешок, который вселил в него безрассудную надежду, направилась к двери, поспешно и, как ему показалось, смущенно.
Там она задержалась на мгновение, оглянувшись на него с застенчивостью, более уместной для юной девушки вполовину ее моложе, которая, впрочем, была бы ей не к лицу, не будь ее красота столь яркой.
Одну-единственную, но очаровательную улыбку адресовала ему маркиза, а когда он хотел приблизиться, чтобы придержать дверь, она сама поспешно открыла ее и вышла вон.
Глава II. ГОСПОДИН ДЕ ГАРНАШ
Давать поспешные обещания, особенно тогда, когда просительница — женщина, а затем если и не раскаиваться в обещанном, то, по крайней мере, сожалеть, что не были оговорены некоторые условия, — типичная ошибка юношей. Зрелому мужчине не пристало так поступать. Но бывает и так, что седина ударяет в голову, а бес в ребро, и ничего тут не поделаешь!
Разгоряченный близостью мадам, переполненный восторгом, Трессан в ее присутствии не ощущал ни раскаяния, ни сожаления. Он быстро подошел к окну и прижал к стеклу свое оплывшее круглое лицо, тщетно пытаясь разглядеть, как она садится на лошадь и выезжает со двора, окруженная своей небольшой свитой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80