— Это мой elixirium aureum, золотой эликсир, редкое и очень действенное снадобье, потребное для ваших целей, — и протянул Бьянке пробирку.
Та с радостным криком вытянула руки, дабы схватить пробирку. Но не успели ее пальцы коснуться драгоценного сосуда, как маг отдернул руку с пробиркой, а второй рукой указал на стул.
— Сначала послушайте меня. К этому золотому эликсиру вы должны добавить две капли своей крови, не больше и не меньше. Затем устройте так, чтобы мессер Лоренцо выпил эту смесь в вине. Сделать это надо, когда луна прибывает в размерах. Ибо с ее увеличением будет расти и страсть вашего кавалера. И прежде чем луна начнет убывать, этот Лоренцо Кастрокаро придет к вам, даже если ему придется сокрушить весь мир, и скажет, что он — ваш раб по гроб жизни. Сейчас самое время дать ему эликсир. Идите и будьте счастливы.
Бьянка взяла пробирку, рассыпавшись в благодарностях. Но скоро замолчала под укоризненным взглядом Корвинуса. А тот стукнул молоточком по маленькому гонгу.
Послышался звук открывающейся двери, звякнули кольца отдергиваемого занавеса, на пороге возник одетый в белое нубиец, готовый проводить ее к выходу.
Мадонна Бьянка поклонилась великому магу и удалилась, потрясенная обширностью его знаний и удивительной для столь ученого человека скромностью. Она уже шла в приемную, а нубиец все еще стоял у двери, ожидая, когда за Бьянкой последует пришедший вместе с ней мужчина. Но Корвинус, не зная, чем вызвана задержка нубийца, знаком руки отпустил его. Занавес задернулся, дверь закрылась.
Оставшись один, маг сбросил алую мантию и, забыв о безразличии к деньгам, присущем бессмертным, жадно схватил оставленный мадонной Бьянкой кошелек. Развязав шнур, высыпал золотые на раскрытую книгу. Любовно погладил монеты, усмехаясь в рыжую бороду, довольно хохотнул. И тут же, совершенно неожиданно для себя, услышал чей-то смех, презрительный, начисто лишенный веселья.
Корвинус резко поднял голову, инстинктивно прикрыв руками монеты, его глаза в страхе расширились. И у него была причина для испуга: перед ним, в нескольких метрах от стола, стоял мужчина, закутанный в черное: черный плащ, черная шляпа, черная маска, а два блестящих глаза сквозь отверстия в маске сверлили его взглядом.
Дрожа всем телом, побледнев лицом, с округлившимися глазами и отпавшей челюстью, охваченный невероятным ужасом, куда большим, чем тот, что он мог внушить своим клиентам, маг смотрел на возникшего перед ним фантома, уже убедив себя, и на то, признаем, были причины, что сам Сатана явился по его душу.
Пауза затягивалась. Корвинус пытался заговорить, но язык и губы, парализованные страхом, отказывались подчиниться.
Черная фигура неслышным шагом двинулась к столу. Колени мага подогнулись: он рухнул в кресло, ожидая смерти от руки адского создания. По крайней мере, он знал, что заслужил ее за свои грехи
Призрак же остановился на расстоянии вытянутой руки от Корвинуса и заговорил, пусть и насмешливым, но, безусловно, человеческим голосом.
— Приветствую тебя, о Трисмегистус!
Какие-то мгновения понадобились Корвинусу, чтобы осознать, что перед ним человек. Еще секунды ушли на то, чтобы совладать с разбушевавшимися нервами. И наконец к магу вернулся дар речи.
— Кто вы? — фальцетом выкрикнул он.
Плащ распахнулся, открыв бархатный, расшитый золотом камзол. За поясом торчала украшенная большими рубинами рукоять тяжелого, длинного кинжала. Бриллианты, словно большие капельки воды, сверкали на черных перчатках. Правая рука поднялась, чтобы снять маску, и глазам мага предстало молодое, благородное, с орлиным носом лицо Чезаре Борджа, герцога Валентино и Романьи.
Корвинус узнал его сразу, а узнав, пожалел о том, что его гость — герцог, а не дьявол, как он поначалу подумал.
— Ваша светлость! — воскликнул он, а затем с губ его сорвался вопрос, довольно странный для того, кто похвалялся знанием всех секретов. — Как вы попали сюда?
— Я тоже кое-что смыслю в магии, — насмешливо улыбаясь, ответил герцог, тряхнув темно-русыми кудрями.
Он не счел необходимым объяснять, что вся его магия заключалась в следующем: войти вместе с мадонной Бьянкой де Фораванти, а затем бесшумно нырнуть за черные портьеры, развешенные вдоль стен.
Но маг уже смекнул, что к чему. Кому легче распознать обман, как не самому обманщику? Уж кто-кто, а Корвинус звал истинную цену своей магии, а потому более не сомневался в том, что герцог проник в его кабинет вполне естественным путем, через дверь, а не сквозь стену. А как именно, предстояло узнать у нубийца, который во всех случаях заслуживал хорошей порки. Пока же требовалось понять, за чем, собственно, пожаловал герцог, и душа мага вновь наполнилась тревогой.
А потому, скрывая беспокойство, он широко улыбнулся герцогу и быстренько смахнул дукаты обратно в кошелек, оставив без внимания две-три монетки, укатившиеся под стол. Затем отложил кошелек в сторону, откинулся на спинку кресла, тогда как герцог все еще стоял перед столом, и провел рукой по длинной бороде.
— Наши магии в чем-то да разнятся, — в утверждении слышался и намек вопроса.
— Иначе я бы не пришел сюда, — подтвердил герцог его догадку и сразу перешел к делу. — Мне говорили, что вы нашли эликсир, который воскрешает мертвых.
— Это истинная правда, мой господин, — к магу уже вернулось обычное самообладание.
— Вы его проверяли? — спросил Чезаре.
— На Кипре, три года тому назад. Я вернул жизнь человеку, умершему двумя днями раньше. Он все еще жив и может дать показания.
— Твоего слова мне вполне достаточно, — в голосе герцога слышалась едва уловимая ирония.
1 2 3 4 5 6 7 8 9