— Мой господин! — запротестовал Малипьеро,
— И даже если я тебя прощу, простишь ли ты себя, ты — патриций, превратившийся в шпиона и убийцу?
— Нет, мой господи, не в убийцу. Я ничего против вас не замышлял. Я потерял голову, когда вы дали понять, что знаете о моем присутствии. О, я сошел с ума! Обезумел!
— Ладно, ладно, с этим покончено, — герцог взял со стола серебряный свисток, поднес ко рту, резко свистнул. Малипьеро побледнел как полотно, предчувствуя, что за этим последует, но герцог поспешил успокоить его. — Я не в обиде за то, что ты пытался сейчас сделать. И прощаю тебя.
— Вы меня прощаете? — Малипьеро не мог поверить собственным ушам.
— Почему бы и нет? Я добропорядочный христианин, а Иисус Христос наказывал нам прощать ближнего своего. Впрочем, последнее ни в коей мере не спасает тебя от виселицы.
Малипьеро раскинул руки, лицо его перекосилось от ужаса.
— А разве у меня есть выбор? — продолжил герцог. — Ты слишком много услышал. В этом тебе не повезло.
— Клянусь богом! — Малипьеро шагнул к Чезаре. — Я никому не скажу ни слова.
— Разумеется, не скажешь.
На лестнице послышались тяжелые шаги, открылась дверь, на пороге возник офицер охраны. По знаку Борджа подошел к Малипьеро.
— Посадить в одиночную камеру, — распорядился герцог. — А потом мы решим, что с ним делать.
Малипьеро в надежде глянул на герцога.
— Когда… когда вы примете решение? — прохрипел он.
— Завтра на заре. И упокой, Господи, твою душу!
Труба пропела у стен Имолы, и звук ее достиг ушей Борджа в его комнате в башне замка. Он отложил ручку и откинулся на спинку стула. Улыбнулся, разглядывая синий потолок, разрисованный золотыми звездами.
Наконец появился мессер Герарди с известием, что из лагеря Варано прибыл посол, и улыбка сползла с лица герцога.
— Посол? — брови Чезаре сошлись к переносице. — С каких это пор слуга приходит по приглашению, посланному господину?
Агабито широко улыбнулся в ответ.
— А стоит ли удивляться? Эти Варано — сплошь предатели и лжецы. Венанцио боится, что вы обойдетесь с ним точно так же, как поступил бы он сам, окажись на вашем месте. Он знает, что его наемники не будут мстить за него, наоборот, тут же разбегутся во все стороны. Вы примете посла, мой господин? Могу заверить, что выбор Варано покажется вам небезынтересным.
— В каком смысле? — осведомился Борджа.
Секретарь ушел от прямого ответа.
— Насколько я понял, после моего ухода здесь кого-то арестовали. Я никогда не доверял Густаво Малипьеро. Как он сюда попал, ваша светлость?
— Это неважно. Куда важнее, зачем он пришел. Он хотел меня убить, — и Чезаре указал на обломки кинжала, все еще валяющиеся на полу, там, где полчаса назад бросил их Малипьеро. — Забери их, Агабито.
Секретарь было нагнулся, но вновь выпрямился. Рот его изогнулся в улыбке.
— Возможно, в ближайшем будущем вы пожалеете о том, что я унес их с собой. Пусть они полежат еще несколько минут, мой господин.
Чезаре вопросительно глянул на секретаря.
— Могу я представить вам посла Варано? — невозмутимо осведомился тот.
— Но… какое отношение имеет он к кинжалу Малипьеро? — в том, что какая-то связь существует, герцог уже не сомневался.
— Может, и никакого, а может — и очень большое. Судить вашей светлости.
Чезаре махнул рукой, соглашаясь принять посла. Агабито вернулся к двери, открыл ее, что-то крикнул. На лестнице раздались шаги. Два воина Б латах и морионах встали у порога, а меж ними в комнату, клацая шпорами и гремя мечом, вошел пожилой мужчина среднего роста в великолепном лиловом камзоле. С присущей военным резкостью остановился посередине, поклонился герцогу, выпрямился, встретился с ним взглядом.
Чезаре выдержал долгую паузу. Спешить ему было некуда, особенно теперь, когда он понял, почему Герарди просил не убирать обломки кинжала.
Тишину нарушало лишь жужжание мухи, неожиданно влетевшей в окно. Наконец герцог обратился к послу Варано, отцу Густаво Малипьеро, чуть ранее покушавшегося на его жизнь.
— Так это вы, Малипьеро? — лицо герцога оставалось бесстрастным, хотя мозг лихорадочно просчитывал возможные варианты, благо теперь их хватало.
Мужчина вновь поклонился.
— Ваш покорный слуга, ваша светлость.
— Вернее, слуга правителя Камерино, — поправил его герцог. — Слуга лисицы, решившей поохотиться на волка. Я просил вашего хозяина прийти ко мне, чтобы мы могли обговорить условия, на которых он согласился бы снять осаду. Вместо себя он послал вас. Это оскорбление, так и передайте ему, а у меня и так достаточно поводов злиться на него. Пусть он глумится надо мной, раз уж подвернулся подходящий момент. Но и не след ему жаловаться, когда мы поменяемся ролями.
— Мой господин испугался прийти, ваша светлость.
Чезаре хохотнул.
— Я в этом не сомневался. Но вы, вы, Малипьеро? — герцог наклонился вперед, интонации его голоса стали угрожающими. — Вы не побоялись занять его место?
Малипьеро сжался, уголки рта задрожали, лицо еще более побледнело. Но прежде чем он успел ответить, Чезаре откинулся на спинку стула и спокойно спросил: «Почему вы пришли?»
— Чтобы вести переговоры от имени моего господина.
Герцог помолчал, словно обдумывая ответ.
— Только за этим?
— А разве могла быть другая причина, ваша светлость?
— Об этом я вас и спрашиваю.
— Мой господин, — негодующе вскинулся Малипьеро, — я пришел как посол.
— Да, конечно. Как я мог забыть. Так перейдем к делу. Вы знаете, что я готов купить. Назовите цену, которую просит этот торговец из Камерино.
Старший Малипьеро выпрямился, взгляд его случайно упал на обломки кинжала. Похоже, он не понял, кому принадлежало оружие, ибо голос его не дрогнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11