— Сэр Генри, мы прибыли к вам с поручением от де Берни.
— Ого! — воскликнул Морган и весь превратился в слух, забыв про майора, который, кусая губы, бледный от злости, отошел в сторону.
— Он просил передать вам свои условия, сэр Генри.
— Условия? (Его полные щеки от удивления округлились еще больше.) Условия?
И, повернувшись к офицеру, стоявшему за его спиной, он сказал:
— Какая наглость! Мы держим их под прицелом, а они еще ставят нам условия. Ну и ну, черт побери! И что же это за условия?
Мисс Присцилла принялась объяснять, как и учил ее де Берни, что буканьерам совсем не страшны их пушки и ружья: они укроются в зарослях, и Моргану придется пожертвовать жизнью не одного человека, прежде чем ему удастся выкурить их оттуда…
Морган резко и надменно прервал ее:
— Да-да. Оставим это. Вернемся к условиям! К условиям!
И девушка поведала ему следующее: де Берни отдает ему Тома Лича, живого или мертвого, снимает с кораблей все пушки и бросает их в море в том случае, если буканьерам будут предложены приемлемые условия сдачи и если им позволят беспрепятственно покинуть остров, когда им заблагорассудится. Таковы их условия. Однако мисс Присцилла не просто перечисляла их, а просила — всем своим видом и голосом, — чтобы они были приняты, как будто она выступала в роли защитника де Берни.
— Приемлемые условия сдачи! — медленно и на удивление насмешливо проговорил сэр Генри.
Девушке пришлось еще раз повторить, что, если условия буканьеров будут отклонены, они сумеют за себя постоять. На сей раз адмирал выслушал ее внимательно, но недобрая и вместе с тем довольная улыбка, осенившая его лоснящееся лицо, ввергла ее в отчаяние. И все же, преодолев робость, невзирая на его презрительные усмешки, она стояла перед ним с гордо поднятой головой.
— Ого! — проговорил адмирал, когда она закончила. — Наконец-то вы в безопасности, сударыня, и вы тоже, майор. Я поздравляю вас обоих. Сударыня, меня нисколько не удивляет, что вы так горячо хлопочете за этого каналью. Я понимаю вас и ценю чувство благодарности, кое движет вами.
Взглянув на нее с улыбкой, он вновь принял нарочито учтивый вид. Затем его взгляд перекинулся на майора.
— А вам, сударь, как я погляжу, не очень-то хочется, чтоб я вступал с ними в сделку?
— Рискуя снова быть неправильно понятым, — важно ответил майор, — я, однако, считаю своим долгом сказать «нет». Добро есть добро, а зло есть зло. Что касается благодарности, то я не вижу причин для нее. Этот хват использовал нас как инструмент для осуществления своих замыслов, вот и все. Я не буду настаивать на том, что вы ошибаетесь относительно меня. Однако должен сказать вам начистоту, что среди всей этой шайки головорезов не нашлось ни одного храбреца, который отважился бы выполнить это поручение.
Грузное тело сэра Генри вдруг содрогнулось от смеха.
— Ого! Черт побери! Я верю вам! К моим реям они относятся с большим почтением! Быть может, вы и в самом деле правы, майор, как знать…
Он резко повернулся к молодому офицеру, стоявшему во главе вооруженных матросов:
— Возьми-ка человек двенадцать, Шарпл, и отправляйся на берег с белым флагом. Да передай этим сукиным сынам, что, прежде чем обсуждать их условия, я требую, чтобы они выдали мне не только Тома Лича, но и этого шельмеца де Берни. Как только оба этих мерзавца будут у меня на борту, я решу, что делать дальше. Но не раньше. И напомни им, что мои пушки нацелены на берег, так что пусть только попробуют сунуться в заросли, тут же отправлю их к чертям в преисподнюю. Ясно? Теперь ступай.
Козырнув в ответ, красавчик лейтенант дал понять, что приказ ему ясен. Мальчишеским голосом он отдал короткое распоряжение. Бросившись выполнять команду, матросы один за другим устремились к трапу.
Майор ликовал. За этот приказ он готов был все простить Моргану. Хотя этот дородный молодец и был когда-то отъявленным злодеем и пиратом, сейчас он знает свое дело.
Мисс Присцилла, у которой побелели даже губы, дрожа всем телом, приблизилась к сэру Генри и робко коснулась его могучей, как у настоящего моряка, руки.
— Сударь… сударь! — проговорила она умоляющим голосом. — Сударь, все, что сказал вам майор, едва ли можно назвать правдой. Я уверена, отправив нас сюда, де Берни прежде всего помышлял о нашем избавлении. Я стольким… стольким обязана ему. Он такой благородный, такой благородный…
Из груди сэра Генри вырвался смех, от которого он даже содрогнулся. Потом он нахмурил брови, и от этого у него на переносице образовалась глубокая недобрая складка.
— Ох-ох! Конечно-конечно! Они прекрасные кавалеры, эти французы, но куда им тягаться с Берни! Ох-ох! Могу поручиться, что он и впрямь переплюнул всех рыцарей на свете!
— Сударь, вы не поняли меня! — воскликнула мисс Присцилла.
— Да, сударыня, да. Этот плут де Берни никогда не упустит своего. Я прекрасно вас понимаю. Пусть с меня живьем сдерут шкуру, если это не так! Это он молодец! Я стал старый, сударыня, раздобрел вот, но под этим слоем жира еще бьется юное сердце.
Его слова показались девушке ужасными, а от его игривого взгляда у нее по телу пробежала дрожь. Но она с достоинством справилась с охватившим ее чувством неприязни и сказала:
— Сэр Генри, прошу вас, выслушайте меня… Я вас умоляю.
— Поверьте, сударыня, Генри Морган всегда отступал перед женской красотой…
Морган, казалось, радовался душой, вспоминая о своих былых приключениях.
— Так что вы хотели сказать, сударыня?
— Речь идет о де Берни. Я обязана ему жизнью, и даже больше, чем жизнью.
— Честное слово, я это уже понял.
Его мрачные глаза подмигнули ей, что больно задело ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59