- Но я-то вовсе не о ружьях собирался сказать! - внес поправку Дэвид.
- Извините, что вообще упомянул о них. Я только хотел рассказать вам о
Мартине и Стелле. Я же останавливался у них и провел с ними несколько
дней...
- И как они тебе показались? - поинтересовалась Инид.
- Мартин - угрюмый тип. Крайне неприветливый. Говорил очень мало, а
когда говорил, старался ничего не сказать. Да я и видел его нечасто и то
мельком. У меня сложилось впечатление, что мой визит ему не по нутру.
- А Стелла?
- Тоже неприветлива, но на свой стервозный манер. Все разглядывала
меня исподтишка, притворяясь при этом, что я ее ни капельки не интересую.
- Кто-нибудь из них двоих опасен? Я имею в виду опасен для нас?
- Нет, не думаю. Просто с ними неуютно.
- Мы стали слишком самодовольными, - произнесла Эмма робким голоском.
- Все у нас шло гладко столько лет, что мы поневоле впали в заблуждение,
что так будет всегда. Хорас среди нас единственный, кто по-прежнему
начеку. И постоянно чем-нибудь занят. Сдается мне, что и остальные, чем
критиковать его, лучше бы нашли себе какое-нибудь полезное занятие.
- Тимоти занят не меньше Хораса, - возразила Инид. - Не бывает и дня,
чтоб он не копался в книгах или не разбирался в том, что собрали для него
другие. А кто собрал? Дэвид, выезжавший в Лондон, Париж и Нью-Йорк, не
побоявшийся покидать Гопкинс Акт ради сбора информации...
- Что ж, дорогая, это, может, и так, - откликнулась Эмма, - а ты сама
чем занята, скажи на милость?
- Милые родственники, - взял слово Тимоти, - не стоит придираться
друг к другу. Инид делает никак не меньше, чем остальные, а то и больше.
Дэвид бросил взгляд на Тимоти, восседавшего во главе стола,
спокойного и красноречивого, и в который раз поразился тому, как удается
брату ладить с Эммой и ее хамоватым мужем. Сколько бы его ни
провоцировали, Тимоти никогда не повышал голоса. Лицо, окаймленное жидкой
седенькой бородкой, напоминало святого, а главное - он неизменно являл
собой голос разума перед лицом любых бурь, налетавших на семейный корабль.
- Чем препираться, кто вкладывает больше стараний в преодоление
мелких трудностей, - произнес Дэвид, - лучше бы признаться, что никто из
нас не сделал ничего серьезного душ решения проблемы по существу. Почему
бы не сказать себе прямо и честно: мы беженцы, мы забились сюда и прячемся
в надежде, что нас не найдут? Но нет, мы не хотим в этом сознаться, хоть и
не смогли бы придумать ничего другого даже перед лицом собственной
гибели...
- А может, кто-то из нас уже нащупывает путь к решению? - заявил
Хорас. - И даже если нет, есть же и другие, кто ищет верный ответ. В
Афинах, в плейстоцене...
- Вот именно, - подхватил Дэвид. - Мы, Афины, плейстоцен и Нью-Йорк,
если Мартин со Стеллой все еще там. И сколько же нас наберется вместе
взятых?
- Не стоит забывать, - ответил Хорас, - что нами счет не
исчерпывается, должны существовать и другие группы. Три наши общины - по
сути четыре осведомлены друг о друге. Но должны быть и другие, связанные
между собой так же тесно, как наша четверка, но тем не менее не знающие ни
о нас, ни о большинстве других. Это же логично! Революционеры - а мы в
известном смысле революционеры - испокон веков разделялись на
конспиративные ячейки, и одна ячейка знала о других не больше, чем было
совершенно необходимо.
- Со своей стороны, - повторил Дэвид упрямо, - я продолжаю считать,
что мы просто-напросто беженцы, улизнувшие из своей эпохи.
К этому моменту с бараниной было покончено. Нора забрала пустое
блюдо, а затем вернулась и водрузила на центр стола дымящийся сливовый
пудинг. Эмма не замедлила придвинуть пудинг к себе.
- Оказывается, он уже нарезан, - сообщила она. - Передавайте мне свои
десертные тарелки. Для желающих найдется и подливка.
- Сегодня я, когда бродил по полям, повстречал Колючку, - сказал
Дэвид. - Он, как обычно, играл в свою глупую игру-попрыгушку.
- Бедный Колючка, - высказался Тимоти. - И угораздило же его
забраться сюда вместе с нами! Он же тогда просто заглянул в гости, но
оказался с нами в минуту отправления. Хоть он и не член семьи, но бросить
его было бы негоже. Надеюсь, ему с нами хорошо...
- По всем признакам, он чувствует себя неплохо, - заметила Инид.
- Вряд ли мы выясним, хорошо ему или нет, - объявил Хорас. - Ему же
не дано говорить с нами.
- Он понимает больше, чем мы подозреваем, - сказал Дэвид. - Не надо
заблуждаться, воображая, что он глуп.
- Колючка - инопланетянин, - констатировал Тимоти. - Жил в соседнем
семействе на правах домашнего любимца - нет, это не вполне точно, но
состоял с ними в каких-то отношениях. В те дни многие земляне вступали в
отношения с пришельцами, и характер таких отношений было не всегда легко
понять. По крайней мере, для меня они так и остались загадкой.
- С Генри все было иначе, - заметила Инид. - Он из нашей собственной
семьи. Может, родство и дальнее, но он все равно из наших. И отправился с
нами, в сущности, добровольно.
- Подчас я испытываю за него тревогу, - заявил Тимоти. - Не
слишком-то часто он показывается нам на глаза.
- Занят, - пояснил Дэвид. - Развлекается. Бродит по стране за
пределами поместья, наводя ужас на простых селян, да и на помещиков - эти
тоже невежественны, как крестьяне, и верят в призраков. Зато нам он
приносит уйму местной информации. Благодаря ему, и только благодаря ему,
мы довольно широко осведомлены о том, что творится за пределами Гопкинс
Акра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16