Умение читать и
писать - сегодня редкое искусство, потому что некому учить людей. Изредка
к нам обращаются люди со стороны, желающие обучаться, но таких мало,
потому что образование в наши дни не ценится высоко. Некоторые из
пришедших остаются с нами, расширяя тем самым наш генофонд, в чем мы очень
нуждаемся. Вероятно, некоторые из пришедших за обучением на самом деле
ищут безопасности за нашими стенами. Неважно, мы все равно их принимаем.
Пока они приходят с миром и живут в мире, мы встречаем их радушно.
Нетрудно заметить, что мы почти перестали быть научным заведением. Мы
можем обучить лишь немногому; начиная со второго поколения, уже никто не
мог давать высшее образование. У нас нет преподавателей физики или химии,
философии или психологии, медицины и многих других наук. Да в них и нет
необходимости. Какая польза в медицине, если нет никаких лекарств, если
нет оборудования для терапии и хирургии?
Мы часто бесплодно рассуждаем, существуют ли другие колледжи и
университеты. Кажется вероятным, что существуют, но мы о них ничего не
знаем. В то же время мы не делаем попыток искать их, так же как и
обнаруживать свое присутствие.
В книгах, которые я читал, содержится много пророчеств о том, что нас
ожидает именно такое будущее. Но во всех случаях причиной считали войну.
Вооруженные бесчисленными машинами разрушения, главные государства древних
дней обладали возможностью уничтожить друг друга (а также и весь мир) за
несколько часов. Этого, однако, не произошло. Нет никаких следов
опустошений, вызванных войной, и нет никаких легенд о ней.
По всем указаниям, которыми мы сегодня располагаем, гибель
цивилизации вызвана гневом большей части населения против созданного
технологией мира, хотя этот гнев во многих отношениях был неверно
направлен..."

4
Дуайт Кливленд Монтроз был худым человеком небольшого роста,
коричневая кожа лица оттенялась белоснежными волосами и сединой усов,
густые брови казались восклицательными знаками над яркими голубыми
глазами.
Он тщательно подчистил тарелку, вытер усы и выпрямился.
- Как дела с картофелем? - спросил он.
- Сегодня кончил окучивать, - сказал Кашинг. - Думаю, что это в
последний раз. Теперь можно оставить. Даже град теперь не повредит.
- Ты слишком много работаешь, - сказала Нэнси. - Больше, чем можешь.
Эта маленькая женщина с кротким выражением лица напоминала птицу,
съежившуюся к старости. Она с любовью взглянула на Кашинга.
- Мне нравится моя работа, - ответил он. - Я горжусь ею. Другие умеют
делать другое. А я выращиваю хорошую картошку.
- И теперь, - резко сказал Монти, расправляя усы, - полагаю, ты
уходишь?
- Ухожу?!
- Том, сколько ты с нами? Шесть лет, верно?
- Пять, - ответил Кашинг. - В прошлом месяце исполнилось пять лет.
- Пять лет, - сказал Монти. - Пять лет... Достаточно, чтобы узнать
тебя. Последние месяцы ты беспокоен. Я не спрашивал тебя, почему. Мы, я и
Нэнси, вообще не расспрашивали тебя.
- Да, не расспрашивали, - согласился Кашинг. - Вероятно, временами со
мной было трудно...
- Никогда, - сказал Монти, - никогда. Ты знаешь, у нас был сын...
- Сейчас он был бы как ты, - сказала тихо Нэнси. - Умер шести лет...
- Корь, - это Манто. - Раньше люди знали, как справляться с корью.
Раньше о ней и не слыхали.
- И еще шестнадцать, - вспоминала Нэнси. - С Джоном семнадцать. Все
от кори. Это была ужасная зима. Самая плохая из всех.
- Мне жаль, - сказал Кашинг.
- Сейчас легче, - сказал Манто. - Конечно же, печаль осталась и будет
с нами всю жизнь. Мы редко говорим об этом, потому что не хотим, чтобы ты
думал, что ты занял его место. Мы любим тебя и так.
- Мы любим тебя, - мягко повторила Нэнси, - потому что ты Томас
Кашинг. Из-за тебя мы меньше горюем. Том, мы обязаны тебе больше, чем
можем дать.
- Мы имеем право говорить с тобой так, - сказал Манто, - конечно, это
необычный разговор. Знаешь, это становится невыносимым. Ты ничего не
говоришь нам, считая, что мы ничего не замечаем. Тебя сдерживает
преданность. Мы видим, что ты задумал, но ты скрываешь это от нас, боишься
нас встревожить. Мы боялись с тобой говорить: думали - ты решишь, будто мы
хотим, чтобы ты ушел. Но теперь мы считаем, что должны тебе сказать: иди,
если ты действительно хочешь этого. Мы видим, как ты все последние месяцы
хотел поговорить с нами и боялся. И тебе хочется быть свободным.
- Это не совсем так, - сказал Кашинг.
- Место, откуда уходят к Звездам, - сказал Монти. - Я так и думал.
Когда я был моложе, мне тоже хотелось уйти. Хотя теперь я не уверен, что
смог бы это сделать. Мне кажется, что за все эти столетия мы, люди
университета, заболели агорафобией... Мы так долго жили здесь, так
приросли к своему городку, что никто из нас не способен уйти.
- Значит, вы думаете, что в записках Уилсона правда? - спросил
Кашинг. - Что на самом деле существует Место, откуда уходили к Звездам?
- Не знаю, - сказал Манто. - И не буду гадать. С того времени, как ты
показал мне эти записки, я все время думаю об этом. Не романтические мечты
о том, как хорошо, если бы такое место действительно существовало, а
оценка фактов и сведений. И, взвешивая все известное нам, я должен тебе
сказать, что это вполне возможно. Мы знаем, что человек вышел в Солнечную
систему. Мы знаем, что люди летали на Луну и на Марс. И в свете этого мы
должны спросить себя: удовлетворились ли люди Луной и Марсом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49