С
другой стороны, не известно, будут ли за ним следить. А впрочем, так ли уж
это важно? Труднее всего будет пробиться к Эндрю Арнольду. Попасть на
прием к ректору Планетарного университета не очень-то просто. Он слишком
занятой человек, чтобы тратить время на разговоры с заурядным
преподавателем, тем более что указанный преподаватель не сможет даже
сообщить заранее, о чем, собственно, он намерен беседовать с ректором.
Дрожь в руках унялась, но он все еще не разжимал их, Немного погодя
он выберется отсюда, спустится к шоссе и сядет где-нибудь на одной из
внутренних скоростных полос, Через час с небольшим он уже будет у себя в
университетском городке и скоро узнает, правду ли говорил Дрейтон. И
увидит своих друзей - Алле-Опа, Духа, Харлоу Шарпа, Аллена Престона и всю
прочую братию. И вновь будут буйные ночные пирушки в "Свинье и Свистке",
долгие мирные прогулки по тенистым аллеям и катанье на байдарках по озеру.
Будут беседы, и споры, и обмен старинными сказаниями, и неторопливый
академический распорядок дня, оставляющий человеку досуг, чтобы жить.
Он поймал себя на том, что с удовольствием думает о предстоящей
поездке, потому что шоссе огибало холмы по границе Заповедника гоблинов.
Там, конечно, жили не только гоблины, но и прочие существа, с древних
времен называемые маленьким народцем, и все они были его друзьями - ну
если не все, то очень многие. Тролли порой могли, вывести из себя кого
угодно, а заключить настоящую прочную дружбу с такими созданиями, как
баньши, было трудновато.
В это время года, подумал он, холмы должны быть великолепны. Он
отправился в систему Енотовой Шкуры на исходе лета, и холмы все еще были
облачены в темно-зеленые одежды, но теперь, в середине октября, они,
конечно, уже блистают всеми пышными красками осени: винный багрянец дубов,
багрец и золото кленов и пламенеющий пурпур дикого винограда, как нить,
сшивающая все остальные цвета. И воздух будет пахнуть сидром, будет
пронизан тем неповторимым пьянящим благоуханием, которое приходит в леса
только с умиранием листьев.
Он сидел и вспоминал, как два года назад в такую же осень они с
мистером О'Тулом отправились на байдарках вверх по реке в северные леса,
надеясь где-нибудь по пути вступить в контакт с лесными духами, о которых
повествуют древние легенды оджибуэев. Они плыли по кристально-прозрачным
потокам, а вечером разжигали костер на опушке темного соснового бора; они
ловили рыбу на ужин, и отыскивали лесные цветы на укромных полянках, и
рассматривали бесчисленных птиц и зверей, и отлично отдохнули. Но никаких
духов они так и не увидели, что, впрочем, было вполне естественно. С
маленьким народцем Северной Америки редко кому удавалось вступить в
соприкосновение, потому что это были подлинные дети первозданной природы,
непохожие на полуцивилизованных, свыкшихся с людьми обитателей холмов
Европы.
Стул, на котором сидел Максвелл, был повернут к западу, и сквозь
гигантские стеклянные стены он видел реку и обрывы за ней, по которым в
старину проходила граница штата Айова, - темно-лиловые громады в венце
молочно-голубого осеннего неба. На краю одного из обрывов он различил чуть
более светлое пятно - это был Институт тавматургии, где преподавали
главным образом восьминожки с планет Альфы Центавра. Вглядываясь в дальний
силуэт здания, Максвелл вспомнил, что много раз обещал себе принять
участие в одном из их летних семинаров, но так и не собрался.
Он протянул руку и переставил чемодан, намереваясь встать, но остался
сидеть. Он никак не мог отдышаться, а в коленях ощущалась неприятная
слабость. То, что он услышал от Дрейтона, потрясло его гораздо больше, чем
ему показалось в первый момент, и шок никак не проходил. Спокойнее,
спокойнее, сказал он себе. Нельзя так распускаться. Может быть, это
неправда, даже наверное неправда. И пока он сам во всем не убедился,
нервничать нечего.
Максвелл медленно встал, нагнулся, чтобы взять чемодан, но
задержался, все еще не решаясь окунуться в шумную суматоху зала ожидания.
Люди - земляне и внеземляне - деловито спешили куда-то или стояли
небольшими группами. Белобородый старец в чопорном черном костюме -
маститый ученый, судя по его виду, решил Максвелл, - что-то говорил
компании студентов, явившихся его проводить. Семейство рептилий
расположилось на длинных диванчиках, предназначавшихся для существ такого
типа, то есть не способных сидеть. Двое взрослых, лежавших лицом друг к
другу, переговаривались с шипением, характерным для речи рептилий, а дети
тем временем ползали по диванчикам и под диванчиками и, играя, свивались в
клубки на полу. В небольшой нише бочкообразное существо, лежа на боку,
неторопливо перекатывалось от одной стены к другой, что, вероятно,
соответствовало манере землян в задумчивости расхаживать взад и вперед по
комнате. Два паукообразных создания, удивительно похожие на фантастические
конструкции из тоненьких палочек, расположились друг против друга на полу.
Они начертили мелом на плитах что-то вроде игральной доски, расставили на
ней странные фигурки и, азартно вереща, принялись двигать их с
молниеносной быстротой.
Дрейтон спрашивал о колесниках. Нет ли какой-нибудь связи между
хрустальной планетой и колесниками?
Вечно колесники! Настоящая мания - колесники, колесники, колесники,
думал Максвелл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10