– Нам повезло, – сказал Шишковатый.
– Господь нас уберег, – заявил аббат. – По-моему, это значит, что мы под его защитой.
– С самого начала мы сделали большую глупость, – сердито сказал Харкорт. – Незачем было ползать по кустам и глазеть на каких-то дурацких единорогов.
Единорогов уже нигде не было видно – наверное, они все еще неслись прочь, углубляясь в лес.
Иоланда стояла как ни в чем не бывало. По ее виду никак нельзя было сказать, что ее только что чуть не затоптали единороги: плащ ее был по-прежнему чист, из прически не выбилось ни волоска.
– А что с тем человеком? – спросил Харкорт.
– По-моему, это был не человек, – сказал Шишковатый. – Я, как и аббат, решил, что это медведь.
– Но если это все-таки человек, – сказал аббат, – нам подобало бы еще немного задержаться и прочитать над ним молитву. Последнее напутствие Церкви…
– Если только от него осталось хоть что-нибудь, над чем можно читать молитву, – заметил Шишковатый.
– Мне очень жаль, аббат, – сказала Иоланда, – но я думаю, что Шишковатый прав. Не надо бы нам больше терять время. Пора двигаться дальше.
– Я убежден, что это был человек, – возразил Харкорт. – Оставить его просто так было бы неблагородно и нечестиво. Пусть он мертв, мы должны что-то для него сделать.
– Чарлз, ты не в своем уме, – сказал Шишковатый. – Сколько раз на твоих глазах погибали люди – ты это видел и шел себе дальше.
– Да, но…
– Я вынужден согласиться, – сказал аббат. – Как это ни прискорбно, нам, наверное, надо двигаться дальше. К тому же я думаю, что это был все-таки медведь.
Они направились к западу по гребню холма. Идти здесь было довольно легко, и продвигались они быстро. Иоланды не было видно – она шла где-то впереди, разведывая дорогу. Никто не заметил, как она исчезла из вида: только что была тут, и вот ее уже нет.
– Я проголодался, – пожаловался аббат. – Мы ничего не ели со вчерашнего вечера. Как насчет того, чтобы сделать остановку и закусить хлебом с сыром?
– Достань еду из своего мешка и ешь на ходу, – предложил Шишковатый.
– Не могу я есть на ходу, – возразил аббат. – У меня все в животе бултыхается и начинаются колики.
– Часа через два или около того мы сможем остановиться на ночлег, – сказал Харкорт. – Солнце стоит уже низко. Мы прошли порядочное расстояние. И прошли бы еще больше, если бы не задержались из-за этих единорогов.
Аббат что-то недовольно проворчал, но продолжал идти, время от времени ускоряя шаг, чтобы не отставать от остальных.
Прошло еще около часа, и гребень, по которому они шли, начал спускаться в глубокую долину. Над долиной клочьями висел туман. Сквозь него сверкало множество небольших озер и проток. Далекие белые холмы по ту сторону долины казались голубоватыми в свете уходящего дня.
– Болото, – недовольно сказал Шишковатый. – Надеюсь, нам удастся найти обход. Идти вброд через болото – штука малоприятная.
– Оно не такое уж большое, – заметил аббат. – И мне кажется, оно тут не совсем на месте. Болота бывают большей частью на ровной местности, а не посреди холмов.
– Болота бывают везде, – возразил Шишковатый, – где только может скапливаться вода.
– Может быть, стоит изменить наш план? – сказал аббат. – Не лучше ли нам свернуть на север и отыскать римскую дорогу? Римляне строили хорошие дороги. На них почти нет уклонов. Мы могли бы идти по ровному месту, а не плутать в густом лесу и не брести через болото.
– На римской дороге нас сожрут раньше, чем сядет солнце, – сказал Шишковатый.
Харкорт услышал позади себя шорох листьев и быстро обернулся. В нескольких футах от него стояла Иоланда, низко надвинув на лицо капюшон.
– Господа, – сказала она, – я нашла совсем близко удобное место для привала. Там рядом ручей с чистой водой, а на дереве подвешен молодой олень.
Аббат мгновенно повернулся к ней.
– Оленина! – произнес он внезапно охрипшим голосом. – Оленина! А я тут мечтаю поесть хоть хлеба с сыром!
– Идите за мной, – сказала Иоланда, и они последовали за ней.
Еще не начинало темнеть, когда они устроились на ночлег. Ярко горел костер, рядом лежал запас дров, а на углях жарились огромные куски оленины.
Аббат сидел, прислонившись спиной к стволу огромного дерева, сцепив могучие руки на животе и положив рядом свою тяжелую булаву, и принюхивался к аромату жареного мяса.
– Я считаю, именно так лучше всего завершить наш день после всего этого лазанья по горам, единорогов и драконов, – сказал он с удовлетворением. – Запах оленины искупает все испытания, через которые мы сегодня прошли.
– Там, впереди, болото, – сказал Шишковатый Иоланде. – Нам нужно будет его пересечь?
– Нет, не нужно, – ответила она. – Мы можем его обойти.
– Слава Богу, – вздохнул аббат и повернулся к Харкорту: – Нашей проводнице просто цены нет.
Когда мясо изжарилось, они поели, потом поджарили еще и тоже съели. В конце концов аббат уже не мог заставить себя проглотить ни кусочка. Борода его лоснилась от жира.
Сытые и довольные, они удобно расположились вокруг костра. Аббат разыскал у себя в мешке бутылку вина и пустил ее по кругу. Уже окончательно стемнело. Над болотом перекликались ночные птицы, легкий ветерок шелестел в верхушках деревьев. Все чувствовали себя прекрасно. Что-то уж слишком хорошо, подумал Харкорт. Несмотря на наслаждение, доставленное сытным ужином и отдыхом после трудного дня, его одолевали недобрые предчувствия. Слишком тут хорошо, думал он. А ведь это враждебная страна, здесь не должно быть так хорошо.
Он взглянул на Иоланду, которая сидела скрестив ноги на земле по другую сторону костра. В ее лице появилась мягкость, которой он до сих пор не замечал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93