– Опять бежать! – недовольно сказал аббат. – С тех пор как мы оказались в этой проклятой Богом стране, мы только и делаем, что от кого-то бежим.
– Иногда бегство – тоже проявление доблести, – возразил Децим.
В воротах появилась горгулья, за ней другая.
– Я видела, как они слезали с фасада, – сказала Иоланда. – И не могла поверить собственным глазам.
Горгулья с топотом поднялась по ступеням, не произнося ни звука и глядя прямо перед собой. Дойдя до фасада, она начала медленно, с трудом карабкаться по стене. Вторая горгулья тоже поднялась по ступеням и вскарабкалась на место.
– Пойду соберу стрелы, – сказал аббат.
– Я тебе помогу, – вызвалась Иоланда.
Харкорт подошел к римлянину и протянул ему руку. Они обменялись крепким рукопожатием.
– Спасибо тебе, Децим, – сказал Харкорт.
– Не за что, – ответил центурион. – Одно удовольствие драться бок о бок с такими, как ты и те двое. А нельзя мне пойти с вами? Я не помешаю?
– Лишний меч может нам пригодиться, – сказал Харкорт. – Ты доблестный боец.
– Вот и хорошо, – ответил Децим. – А то я остался как-то не у дел.
Еще одна горгулья неуклюже прошествовала через ворота. Она подошла к ступеням, но не стала подниматься по ним, а застыла в неподвижности.
Нэн заставила Шишковатого усесться на ступени, сняла с плеч платок и принялась вытирать им кровь с его левого бока. Он скривился от боли.
– Нечего со мной нянчиться, – сказал он. – Мне доставалось и хуже, однако ничего, выжил.
– Замолчи, – строго приказала она, – и дай мне осмотреть твои раны. Попозже я сварю питье, от которого они быстрее заживут. И натру их той мазью, которая так помогла аббату. Ты говоришь, это просто царапины, и похоже, что так оно и есть, но надо посмотреть как следует.
– Ну а ты? – спросил он. – Останешься здесь собирать свои травы и коренья?
Она покачала головой.
– Теперь ничего не выйдет. Нечисть видела, как я стояла на ступенях и стреляла из лука.
– Но скрыться в своей хижине ты тоже не сможешь. Тебя найдут и убьют.
– Знаю, – сказала она, – Мне остается только отправиться с вами. Я буду идти быстро. Постараюсь вас не задерживать.
– Можешь быть уверена, что медленнее аббата тебе идти не удастся, – сказал Шишковатый. – Он вечно пыхтит, задыхается и умоляет присесть передохнуть.
– Аббат благочестивый человек, – возразила она с упреком, – и к тому же прекрасный боец.
– Что правда, то правда, – согласился Шишковатый.
Одна за другой в воротах появлялись возвращающиеся горгульи. Большинство их снова забиралось на фасад и занимало свои ниши, но две остались внизу и тоже застыли в неподвижности рядом с первой.
Аббат и Иоланда вернулись со стрелами, которые вытащили из поверженных тел, Харкорт и Децим подошли поближе.
– Как он? – спросил Харкорт у Нэн, кивнув в сторону Шишковатого.
– Все так, как он сказал, – ответила она. – Простые царапины. Кровь уже почти не течет. С лечением можно подождать до вечера, когда остановимся на ночлег.
– Она идет с нами, – сказал Шишковатый.
Харкорт кивнул:
– Я так и думал.
Харкорт огляделся. Если не считать валяющихся повсюду трупов Нечисти, все было точь-в-точь как раньше. Сад по-прежнему нежился на солнце. До заката оставалось еще несколько часов, и, если поспешить, можно было до темноты пройти изрядное расстояние.
Он указал на трех горгулий, все еще неподвижно стоявших у подножья ступеней.
– А что делать с этими? – спросил он.
– Не знаю, – отозвалась Нэн. – Это те, кто не стал подниматься назад, на свое место. Не могу понять, чего они тут ждут.
– Пойдем, помоги мне вынести из храма наши вещи, – сказал Харкорт аббату. – И сразу двинемся в путь.
– Интересно, а где наш тролль? – сбросила Иоланда, – Кто-нибудь его видел?
Выяснилось, что тролля не видел никто.
– Должно быть, смылся при первых признаках заварухи, – сказал Шишковатый. – Лично я его за это не виню.
Еще одна горгулья появилась в воротах и выстроилась в ряд с тремя остальными.
Харкорт и аббат спустились вниз с мешками, и все принялись пристраивать их на плечи.
– Давай я понесу твой, – сказал Децим Шишковатому. – Тебе, наверное, больно.
После некоторого колебания Шишковатый ответил:
– Пожалуйста. А завтра я уж сам.
Они тесной кучкой направились к воротам. А за ними тяжелой поступью зашагали горгульи с фасада храма.
Глава 22
Попугай, который остался снаружи, когда они вошли в храм, а во время битвы либо куда-то улетел, либо где-то затаился, теперь появился снова. Он сидел на плече у аббата, то и дело разражаясь громкими криками. Аббат строгим и раздраженным тоном прочел ему целую проповедь о том, что молчание есть добродетель, но попугай или ничего не понял, или не обратил на его слова ни малейшего внимания.
Четыре горгульи разместились, как сторожевые разъезды, по обе стороны путников – две немного впереди, две сзади.
– С тех пор как мы отправились в путь, наша компания выросла больше чем вдвое, – заметил Шишковатый Харкорту. – Даже если не считать попугая, мы подобрали уже шестерых – Нэн, этого римлянина и четырех горгулий.
– И еще один куда-то запропастился, – ответил Харкорт. – Ты давно не видел тролля?
– Давно, – сказал Шишковатый. – Но я его не считал, он просто увязался за нами.
– Не слишком мне нравится наше положение, – продолжал Харкорт. – Правда, горгульи разогнали Нечисть, но зато мы вышли на открытую местность, за спиной у нас теперь нет храма. Через день-два, если не раньше, они нападут на нас снова.
– Мы их хорошо отделали, – возразил Шишковатый. – Впредь будут умнее. Пусть теперь зализывают раны.
– Обычно они не тратят много времени на зализывание ран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93